Казалось, что даже воздух наэлектризовался.
Но вот, Тайсон откинулся назад, и совершенно не замечая никого вокруг, подхватил смеющуюся незнакомку на руки, и стремительно покинул площадку. Присутствующим оставалось лишь недоумённо переглядываться и скрывать друг от друга возбуждение, что вызвала в них страстная сцена.
Режиссёр довольно потёр руки:
– Наконец-то! Все свободны, можете расходиться. Завтрашняя съёмка начнётся не раньше девяти, советую всем как следует выспаться и отдохнуть.
Глава 22
-Ты?.. – выдохнул Тайсон, когда к нему вновь вернулась способность говорить.
– Мм? Ты ждал кого-то другого? – промурлыкала я, потершись носом о его шею.
– Нет, ну что ты. Я просто до сих пор не могу поверить в то, что ты здесь и сейчас… со мной…
"Если бы ты тогда не назвал меня проституткой, то поверь, всё бы у нас давно уже было бы прекрасно!" – не мог не съязвить мой внутренний голос. Однако от ответа я решила воздержаться. Сейчас, как никогда нужно избегать всего того, чтобы могло испортить мне задуманную игру. Тайсон – актёр, и он легко сможет распознать фальшь в моих словах.
Приподнявшись на локте, я легко поцеловала его в губы:
– Прости, но я так хочу спать, что боюсь уснуть посреди фразы. Обсудим всё после, хорошо? Спокойной ночи.
Услышав его ответное: "Доброй ночи, любовь моя", – я не удержалась от улыбки. Да, всё шло так, как нужно.
Теперь можно было немного расслабиться, и я со спокойной душой отдалась во власть Морфея.
Тайсон беспокойно заворочался и открыл глаза. Страх, что всё произошедшее на съёмочной площадке было лишь сном, заставило его подскочить на месте. За окном едва забрезжил рассвет, и, оглянувшись, Тай смог разглядеть в сером свете начинающегося утра спящую Ольгу, даже во сне мило улыбающуюся каким-то своим сновидениям. Волна радости и облегчения затопила с головой. Она здесь, с ним! Это не сон! Ольга сама пришла к нему, и теперь он уже никуда её не отпустит. Завтра же, как только она проснётся, он без промедления извинится перед ней за то, что произошло на Барбадосе. Он объяснит ей, что повёл себя, тогда как последний кретин по причине совершенно несвойственной ему оглушающей ревности, что подобно змее пробралась внутрь, и отравила своим ядом всё вокруг. Он попросит у Ольги прощения. А, когда она его простит, в этом он ни на минуту не сомневался, он попросит её стать его девушкой, официальной подругой.
Нежность и тихая радость переполняли его сердце, и совершенно не отдавая себе отчёт, он протянул руку и коснулся шелковистой кожи её щеки:
– Мне кажется, я влюбляюсь в тебя, – прошептал он еле слышно, словно боясь, что его ещё кто-то может услышать.