Всё это мы с Дианой разглядели только утром, так как накануне, после всех перелётов и переездов, нас хватило лишь на то, чтобы завалиться спать.
Мы продрыхли часов до десяти, и нас никто не беспокоил. Андрей, как было заранее условлено, ждал нашего звонка о готовности приступить к намеченной программе.
После завтрака мы встретились с ним в холле гостиницы и по лесной дороге, укрытой подстилкой из отмерших сосновых иголок, отправились в пункт проката снаряжения, находившийся как раз по дороге к подъёмникам.
Отбор необходимого снаряжения со всеми примерками, проверками, подгонками и оформлением финансовой стороны вопроса занял у нас, наверное, около часа. Андрей договорился с хозяином, что заберёт всю выбранную амуницию вечером, после чего мы отправились дальше, к канатной дороге. От её верхней станции начинался самый простой и популярный маршрут восхождения к вершине Эльбруса.
К началу канатки можно было и подъехать, но Андрей предложил пройти этот путь (всего километров пять) пешком, чтобы, как он выразился, «начать акклиматизацию». Сразу подниматься на вершину нечего было и думать. Гид объяснил, что это будет гарантированная горная болезнь с самым непредсказуемым исходом. В нашу задачу на этот день входило лишь подняться до верхней станции и хотя бы на короткое время дать организму почувствовать «на вкус» четыре тысячи метров над уровнем моря.
* * *
То, что мы увидели наверху, не то чтобы разочаровывало, но как-то настораживало и вызывало внутренний эстетический протест.
Нет! Вид на залитые снегами и льдом горные цепи вокруг не оставлял желать лучшего. И сам по себе невероятных размеров, уходивший, казалось, прямо в синющее небо сахарный клич Эльбруса производил необходимое впечатление… Однако… Однако, всё это великолепие странно контрастировало с несколько, как мне казалось, базарной атмосферой, не к месту разлитой там, где, по ожиданиям, не должно быть места ничему, кроме воздуха храма природы.
Наверное, я сноб, и поэтому мне в глаза полезли какие-то неаккуратные, довольно облезлого вида технические и хозяйственные сооружения. На вытаявших из-под снега каменных россыпях раздражающе маячил разный бытовой мусор. Откуда-то понесло неаккуратным туалетом, и почти сразу в нескольких метрах от нас завёлся, обдав вонючим облаком сизого выхлопа, трескучий ратрак, которым укатывают горнолыжные склоны.
Уже раскисший от солнца и слегка загрязнённый примесью какой-то минеральной пыли фирн кишел народом. Кто-надевал лыжи и прилаживал сноуборды, кто-то их снимал, кто-то красовался своей спортивной сбруей, подставляя себя под объективы фото и видеокамер, кто-то самозабвенно делал селфи… Из этой почти толпы вытекал практически беспрерывный человеческий ручеёк и устремлялся вверх по гигантскому и с виду пологому снежному склону к исполинской белой округлости знаменитой вершины… Вблизи эта очередь демонстрировала цветную пестроту одежд и снаряжения, а вдали, постепенно истончаясь в почти невидимый пунктир, казалась монотонно чёрной.