Помнится, когда-то между нами были разногласия по поводу моей груди, но сейчас об этом не стоило и думать. В его прикосновениях чувствовалась всепоглощающая любовь, он гладил меня так нежно, как никто и никогда раньше. Я тихо вздохнула, наслаждаясь этим прекрасным ощущением. Губы Элиаса оторвались от меня, он уперся своим лбом в мой и посмотрел мне в глаза. Я чувствовала его прерывистое дыхание.
– Не такие уж они и маленькие, – выдохнул он, и я не могла не улыбнуться в ответ. – Ровно как надо.
Но моя улыбка застыла, когда он убрал руку с груди и стал потихоньку поднимать мою футболку. Элиас раздевал меня мучительнно медленно, и каждая секунда тянулась словно несколько минут. Он уже подбирался к груди, когда я быстро повернула голову и прижалась губами к его губам. Я чувствовала, как целующие меня губы растянулись в улыбке и он пытался выговорить слово, начинавшееся со «стесня…». Но слово осталось непроизнесенным, потому что я легко, но недвусмысленно ущипнула его за бок: мне кажется или слышится какой-то шорох? Ну уж нет, кроме Элиаса я сегодня ничего слышать не желаю. И уличному шуму здесь не место.
Элиас оторвался от моих губ.
– Как же я тебя люблю, – пробормотал он, улыбаясь, и поцеловал кончик моего носа. И спросил: – Мне остановиться?
Я решительно помотала головой и потянулась к нему, к его губам. Останавливаться не надо, ни в коем случае, об этом и речи быть не может – пусть только раздевает меня не так невыносимо медленно и при этом не смотрит на меня с таким глупым видом!
Элиас продолжил с того же места, на котором остановился, и мучительно оттягивая момент, когда я останусь перед ним в одних трусиках, взялся за край моей футболки и по миллиметру стал сдвигать ее вверх. Что мое сердце от его прикосновений сходит с ума, не было для меня новостью, но так громко, как теперь, оно не билось еще никогда. Я даже всерьез начала волноваться: неужели Элиас, соседи по общаге и жители окрестных домов тоже слышат этот грохот? Что, если я вот-вот умру? Вдруг это смерть моя пришла? Неужели тогда на моем надгробии выбьют следующие слова: «Элиас задрал на ней футболку и не отвел взгляда. Непростительная ошибка, которую ни в коем случае нельзя было совершать»?
Я сглотнула. Чем дольше я об этом думала, тем меньше меня вдохновляла перспектива именно сейчас отдать концы. Впрочем, это вполне в моем репертуаре. Страдать двадцать три года, а как только дела пошли на лад – раз, и готово! – остановка сердца. Отличная идея.
Элиас остановился, перестал ласкать меня и поднял голову. Нахмурился и посмотрел на меня.