Я усмехнулась, закусила губу и подошла к двери.
– Пресвятые тюлени, ну наконец-то! Я уж думала, быть мне ледяной статуей! – воскликнула Ева и вихрем пронеслась мимо меня. Увидев на кровати Элиаса, который успел сесть и натянуть футболку, она резко затормозила. Ее длинные волосы влажно поблескивали – очевидно, на улице шел снег.
– Уф, – выдохнула она. – У тебя гости, – и сама же поправилась: – Гость.
– Привет, Ева, – непринужденно отозвался Элиас, но в глазах у него прыгали чертики.
Та переводила скептический взор с него на меня и обратно.
– Я вам помешала? – спросила она.
Я махнула рукой. Что ты, дорогая, и говорить не о чем. Ты всего-навсего испортила самый прекрасный момент в моей жизни!
– Может, мне выйти и вернуться через пару минут? – предложила она.
Через пару минут? Что мы за это время успеем? Носки снять? Я закатила глаза:
– Да брось ты.
– Как скажете, – она пожала плечами. – Сами виноваты. Тогда я приведу себя в порядок перед сном.
Сбросив пальто и туфли, она исчезла в ванной. Мы с Элиасом вновь остались одни. Куда бы я ни посмотрела, всюду, казалось, большими буквами было написано, что мы с ним только что вытворяли на кровати. Даже наступившая тишина нашептывала мне об этом. Я была в растерянности и понятия не имела, что делать. Осторожно покосившись на Элиаса, я увидела, как он запускает пальцы в волосы; вид у него был далеко не такой самоуверенный, как раньше. На его губах играла сдержанная улыбка, от которой у меня в животе вновь запорхали бабочки. Он протянул мне руку, я помедлила, глядя на нее, и шагнула к нему. Наши пальцы переплелись, я коленями вперед запрыгнула на кровать. Элиас согнул ногу и подтянул ее к груди. Мы сидели друг напротив друга. Большим пальцем он стал поглаживать тыльную сторону моей ладони, и мое тело живо откликнулось на его прикосновения.
– М-да, общага – это круто, – иронично проговорил он.
– Сама регулярно прихожу к такому же выводу. – Я вздохнула. – Мне очень жаль.
Элиас пожал плечами и усмехнулся.
– Да ладно, немножко потискаться для начала неплохо, разве нет?
Я уставилась на него. Он правда сказал сейчас «немножко потискаться»? Он на полном серьезе считает, что наши объятия и поцелуи – это «немножко потискаться»? Чем больше я мрачнела, тем больше он веселел. Я зажмурилась.
– Ах так? Тогда можешь выйти за дверь и немножко потискать самого себя!
Его улыбка с каждой секундой становилась все шире, и я нахмурилась. Мне захотелось тут же взять свои слова обратно. Но ведь я просто пошутила. Я думала, он поймет.
– Это было слишком зло? – спросила я и потерлась лбом о его плечо. Он покачал головой и глубоко вздохнул.