– Я думаю, – наконец проговорила я, – что понимаю, в чем твоя проблема.
Он нерешительно поднял голову.
– Неужели?
– Да, – ответила я и засунула ладони между бедер. – Ты думаешь, что не сможешь работать так же, как Инго. Ты боишься потерять из виду причину, по которой изначально выбрал эту профессию. Все эти чудовищные вещи, которые ты рассказал… Нужна глубокая внутренняя убежденность, твердая воля и большая вера в то, что ты делаешь, чтобы не утратить идеалы. Ты сомневаешься, хватит ли у тебя силы выстоять под натиском системы. Ты боишься, что однажды подчинишься обстоятельствам. Или, хуже того, станешь частью заведенного порядка.
Он взглянул на меня и некоторое время молчал. Я уже даже встревожилась, не зашла ли слишком далеко или вовсе ошиблась, но тут он наконец открыл рот.
– Вау, – сказал он. – Ты офигенная.
– Я… я просто подвела итог, – проговорила я.
Он улыбнулся.
– Я тебя не переоценил – скорее даже недооценил. Ты не просто офигенная. – Он медленно покачал головой. – Ты лучшее, что случилось со мной в жизни.
В горле у меня пересохло, я чувствовала, как начинает пылать лицо, и смотрела куда угодно, только не на Элиаса. Как он может это так просто говорить?
– Прости, пожалуйста. Я не хотел тебя смущать. Сейчас неподходящий момент, и вообще мы не об этом…
– Нет-нет! – перебила я. – Ради бога, не извиняйся. Не нужно этого. Я… я просто дура.
– Дура? – переспросил он с усмешкой. – Поверь, Эмили, я бы вряд ли употребил слово «дура», если бы взялся тебя описывать.
Отлично. Все хуже и хуже. Меняем тему, осенило меня. Точно, меняем тему – отличная идея! Просто-таки блестящая!
– Так вернемся к твоей учебе, – затрещала я, едва успевая переводить дух. – Ведь есть же возможность работать в частной практике? Или это то же самое, только в профиль?
Элиас вздохнул, посмотрел на меня и вновь отвел взгляд.
– Разумеется, я уже перебирал альтернативные варианты, – сказал он. – От больницы мне так или иначе отвертеться не удастся. Мне предстоит годичная практика, а потом еще обучение врачебной специальности. Впрочем, это, конечно, обозримый промежуток времени. Хуже другое: в частных практиках дело поставлено немногим лучше. Они работают на самих себя. Но чем больше практика и чем разнообразнее ее хирургические возможности, тем больше она походит на клинику.
– Понимаю, – сказала я и пригорюнилась. – Все очень запутанно.
– Да, очень, – согласился он.
Некоторое время я разглядывала собственные ладони.
– Я бы так хотела дать тебе полезный совет, Элиас, – проговорила я. – Но, честно говоря, не знаю, что тут посоветовать. Понимаю только, что надо все тщательно обдумать и поступить так, как подскажет тебе внутреннее чувство. Хотя, судя по тому, что ты говоришь, ты уже тысячу раз все обдумывал. И внутренний голос, очевидно, не дает тебе нужного ответа.