Поначалу я не собиралась откликаться на его невысказанное предложение. Но две недели назад все изменилось.
Я лежала в моей старой кровати – за всю ночь мне так и не удалось сомкнуть глаз. Бессонница была настоящей пыткой. Вот уже несколько недель я ночь напролет ожидала одного и того же, и это сводило меня с ума. Я отбрасывала одеяло и снова куталась в него, бралась за книжку и откладывала ее, включала телевизор и выключала, вставала, ходила кругами по комнате, снова ложилась, переворачивалась на левый бок, на правый, на спину, обратно – и начинала все сначала. Это продолжалось часами. Я думала, у меня не выдержат нервы, думала, что начну срывать обои со стен и выпрыгну из собственной кожи. Что-то же должно измениться! Что-то должно произойти! Так не могло больше продолжаться, я понимала это ясно, как никогда.
Было пять часов утра, когда я выскочила из постели, натянула первое, что попалось под руку, и вытащила из шкафа в коридоре отцовское снаряжение для рыбалки. Он очень удивился, когда я в полной экипировке ввалилась в родительскую спальню и стала дергать одеяло. Таким манером дочь его еще никогда не будила. Раза три он моргнул, но не прошло и пяти секунд, как он откинул одеяло и вылез из постели.
– Если дочь захотела пойти со мной порыбачить, надо торопиться, пока она не передумала!
С этими словами он влез в тапки и скрылся в ванной.
Вот за это я и люблю отца.
Не прошло и сорока пяти минут, а мы уже сидели на старой, подгнившей скамейке на маленьком озере, над которым висел туман. На траве поблескивал ночной иней. Солнце еще не взошло, вдали на горизонте занималась светло-голубая заря. На мне были два свитера и толстая куртка, но я все равно ужасно мерзла. Однако свежий воздух изрядно бодрил, и мое смятение немного улеглось. Достав из корзины две кружки, я налила себе и отцу кофе. Я сварила его, пока отец одевался в ванной, и перелила в большой красный термос. Обеими руками обхватив дымящуюся кружку, я чувствовала, как отогреваются пальцы.
Отец закинул удочку, закрепил ее в держателе и подсел ко мне.
– Спасибо, – поблагодарил он за кофе.
– Не за что, – ответила я.
И за целый час мы больше не перемолвились ни словом. Ни с кем на свете не молчится так приятно, как с отцом. Раньше мы часто ездили куда-нибудь, устраивали пешие прогулки, играли в мини-гольф или спонтанно садились на поезд и отправлялись в какой-нибудь большой город. Но с тех пор, как я перебралась в Берлин, многое, конечно, поменялось. Я часто думала, как здорово было бы просто сесть с ним в машину и поехать куда-нибудь на природу, без цели и плана. Побыть с ним наедине, как прежде. И все стало бы не так ужасно. Сейчас, когда я сидела возле него на берегу, ощущение было таким привычным, что мне казалось, будто я никогда никуда и не уезжала.