Публика в Бисетре, этаком симбиозе хосписа, больницы и тюрьмы, была довольно пёстрая, и у меня была честь познакомиться с несколькими девушками, имён которых я вам не назову, потому что это не понравится первым людям королевства, чьими любовницами они были. Это были женщины, которых можно уважать, даже несмотря на испорченность их вкусов. Если они предпочитают иметь дело с презренными и бесчестными созданиями, какими они были по сути своей, несмотря на поклонение толпы, то это их дело.
Когда я увидела себя однажды, как бы со стороны, помещённой на несколько часов в бассейн вместе с ещё тремя бедными и униженными созданиями, жертвами экспериментов студентов из Сен-Ком, я поняла, что нужно действовать, дабы вырваться из плена. Я написала всем моим так называемым друзьям в наиболее убедительных выражениях, чтобы заставить их настойчиво добиваться моего освобождения. Мои письма, вероятно, не дошли до них, или скорее всего, они не сделали вид, что не получили их. Я была огорчена из-за отказа, и тут мне пришло в голову попросить о помощи у судьи, который когда-то меня лишил невинности во второй раз. Я буквально молила его об освобождении из этой пыточной, и это оказалось не напрасно потраченным временем. Через четыре дня, после того, как я отправила ему письмо с мольбой о помощи, мне сообщили, что я свободна. Я чувствовала себя настолько счастливой и благодарной судье, что говорила себе о готовности щедро его отблагодарить, и пожертвовать ему ещё штук двадцать других, более странных типов девственности, если бы он их потребовал.
У меня была причина, более, чем когда либо, возвратившись в мир, переоценить мои ценности. Казалось, что сера и ртуть, которые вкатили в мои вены, заставили меня по новому взглянуть на жизнь. Я стала чиста и прекрасна внутри себя, по своей сути. Я поняла, что глупо верила до сих пор в то, что было достаточно иметь красивую фигуру и лицо, чтобы нравиться. Невежда, да ещё и без какого-либо серьёзного жизненного опыта, женщина лишь с красивым лицом и телом– вот и все, чем я обладала после выхода из лечебницы. И я была вынуждена, чтобы вновь не подвергнуться риску стать подопытным кроликом для изучения воздействия на организм человека серы, ртути и свинцового карбоната, да и дабы добыть средства к существованию, служить моделью для художников.
В течение почти шести месяцев, когда я занималась этой красивой профессией, мне была предоставлена честь изображать предметы вдохновения всех греческих скульпторов IV-ого века до нашей эры, которых копировали наши парижские художники. Не было такой мифологической или библейской темы, в которой мне не пришлось бы поучаствовать. Иногда я представляла кающуюся Марию Магдалину, иногда Пасифаю, занимающуюся любовью с белым быком. Сегодня я была святой, завтра шлюхой, и все согласно капризу этих Господ, или по требованию случая. И хотя у меня было одно из самых красивых тел, когда либо появлявшихся на их горизонте, молодая прачка, известная в те времена под именем Катрина, а теперь под именем мадемуазель Жоли, внезапно затмила меня, и похитила всех моих клиентов. Причина этого в том, что меня все уже знали наизусть, а у Маргариты, не уступавшей мне по части телесных совершенств, было преимущество в новизне.