У господина посла было одно из таких лиц, которые можно назвать неприметным, и, следовательно, довольно трудным для описания. Роста он был чуть выше среднего, и сложен неприметно, как говорится, ни так, ни сяк, у него была нога приличного человека, то есть, как принято считать, худая и лишённая излишнего мяса. Его тривиальное лицо опровергало каноны возвышенного благородства, которое от рождения должно сопутствовать благородному дворянству. Он ходил с высоко поднятой головой, надувая щеки, и безостановочно бросая самодовольный взгляд на всё и вся. Впрочем, его серьёзное, молчаливое лицо, погруженная в себя натура, позволяла окружающим считать, что он поглощён в глубокие размышления по меньшей мере о судьбах мира, и день его расписан по минутам. Месье посол почти не говорил, чтобы окружающим без лишних слов было понятно, что он много думает о глобальных проблемах, и что его характер ему предписывает быть осмотрительным и взвешенным в его речах. Если его о чем-то спрашивали, он отвечал неким лёгким кивком головы, сопровождаемым удивительно приятным взглядом или почти неощутимой маленькой улыбкой. Кто мог бы полагать, не зная закулисной парижской жизни и столь двусмысленной внешности, что я была уже около месяца жертвой сексуальной озабоченности господина посла одной из самых могущественных европейских держав? Я сама не представляла себе, что имею дело с одним из величайших людей мира, если бы не его секретарь, который нарисовал мне портрет господина посла. Я выше уже говорила вам, что нет для нас более строгих и грозных цензоров, чем наши слуги. Несмотря на то, что мы практически не замечаем их в повседневной жизни, наши малейшие просчёты не ускользают от их зоркого взгляда и мгновенно становятся поводом для едких насмешек всей прислуги. Разве можем мы надеяться, что сумеем ускользнуть от этого постоянного надзора нашей челяди? А секретарь посла являлся чересчур просвещённым и образованным человеком, чтобы быть ослеплённым и покорённым высокомерием и надменностью своего хозяина. Что бы там ни было, я нашла его наблюдения столь разумными, что думаю, моему читателю будет интересно их послушать.
Вот что секретарь моего дипломата мне рассказал:
« Вспоминайте мои слова,– сказал он мне,– чтобы вас никто и никогда больше не обманул, не поддавайтесь слепому и малодушному уважению большой и важной персоне, с титулом, считая себя незначительной в сравнении с ней. Осмельтесь их внимательно рассматривать, осмельтесь абстрагироваться от псевдо уважения и поклонения, которым они окружены, и престиж их падёт ниц в ваших глазах. Вы незамедлительно узнаете их подлинную стоимость, и увидите, что то, что вы принимали столь часто за величину и достоинство – не что иное, как гордыня и глупость. Одно правило, главным образом, нужно соблюдать. Не нужно забывать, что личные заслуги, ум, знания больше не являются синонимом значимости поста, и если образно выражаться, следует помнить, что добротность лошади не выражается в богатстве конской сбруи, которая её покрывает. Взнуздайте полудохлую клячу, покройте её золотой попоной, поставьте её на лучшее место в самом пышном экипаже, и всё равно все эти украшения не смогут превратить её в превосходного рысака. Как вы её не дубасьте, в финале вас ждёт фиаско и позор. И в дополнение, как приложение к вышесказанному: ограниченный талант, каким обладает Его Превосходительство, позволяет ему предполагать, что скромное лицо, вальяжная и чопорная внешность, и одновременно властная и спесивая внутренняя сущность – единственные качества, которые определяют и характеризуют министра. А я добавлю, что они характеризуют ещё и самодовольного фата. Он напрасно старается казаться важным, щеголяет и надувается спесью от внушительного веса своей миссии, для него эти усилия всегда будут в глубине души утомительны, его крестец слишком слаб, чтобы тащить на себе столь тяжёлый груз. Зато как он преображается, лишь только получает возможность скрыться от глаз публики. Как вы думаете, что он делает в то время, когда мы корпим над расшифровкой секретных телеграмм и подготовкой ответов на них? Он шалит со своими слугами, своей обезьяной и собаками, он напевает весёлые и фривольные песенки, играет на флейте, развалившись в кресле, пьёт, курит, зевает и засыпает. Однако не думайте, что все министры такие же жалкие персоны, как та, что я вам описал. Есть среди них люди талантливые, которые выполняют огромную работу во благо государства, но они не выпячивают свои заслуги, а потому незаметны и неизвестны широкой публике. »