Естественно, резать его нечем. Ломаем на глазок.
Хлеб практически несъедобен. Но это ты поймешь потом, через пару дней. А сейчас все настолько голодны, что едят его всухомятку. У ракушки (раковина с краном) образуется очередь напиться и запить стоящий комом в горле хлеб водой, сочащейся из огрызка ржавой трубы. Наступающая через несколько минут после этого завтрака «реакция желудка» вкупе с густыми клубами сигаретного дыма и дыма от дров, на которых варился чифир, создают на сборке непередаваемую атмосферу физически осязаемой вони.
Опять открываются тормоза. И опять выкликают по 10. На этот раз, на медосмотр.
Нас приводят в маленькую, полностью замкнутую комнату размером чуть больше вагонного купе. Окон нет, густой полумрак. Вновь велят раздеться, на этот раз только до трусов. Понятно, что никаких вешалок, крючков для одежды нет. Все в общую кучу в угол. Открывается вторая внутренняя дверь, ведущая в клетку, в полном смысле этого слова. От пола до потолка – толстые металлические прутья. Дверь за нами захлопывается автоматически. Внутри маленькой клетки – медицинская кушетка, покрытая грязной, в бурых пятнах крови, простыней. Со стороны ног, поверх простыни, – розовая медицинская клеенка, истертая до белесых проплешин.
За решеткой – врачи. Один мужчина и три женщины. Стандартные вопросы: есть ли сифилис и туберкулез, были ли черепно-мозговые травмы. Ответы на эти вопросы фиксируются. Все остальное – попытки сообщить о больном сердце, хронических заболеваниях и т. п. – остается без внимания.
На столике около решетки – медицинская ванночка-кювета, в которой, в какой-то мутной жидкости лежат иглы устрашающего размера. То, что ими пользовались не один раз, видно невооруженным глазом. Нам предлагают просунуть руку через решетку. Этими иглами пытаются взять кровь из левой руки. У очень многих, особенно у наркоманов, вен не видно, попасть в них невозможно. Кровь пытаются взять из вен на шее. Человек прижимается головой к решетке, фельдшер тыкает ему иглой куда-то в горло. Потом эта же иголка вновь бросается в ту же самую кювету, в тот же самый раствор, из которого пару минут назад ее вытащили.
Абсолютно убежден, что этими же 20–30 иглами брали кровь не только у всей нашей сборки (более 100 человек), но и вчера, и позавчера, и будут брать завтра… Стоит ли удивляться, что на август 1998 года только в «Матроске» было более 500 ВИЧ инфицированных. Отдельных камер для них не хватало, поэтому их разбрасывали по общим камерам. Лично со мной в камере № 274 более четырех месяцев находился ВИЧ-инфицированный парень. Мы узнали об этом только после того, как его перевели от нас в «спидовую» хату. Бывает и наоборот: когда здорового человека по «ошибке» закидывают к «спидовым». Это тоже своеобразный метод «прессовки» для получения нужных показаний.