А чем закончилось?
Кто помнит Перси Шелли? Кто перечитывает Байрона? Кому он нужен? Кто трепещет перед титанами? А идея трепетной восторженной девушки сейчас кормит, поит, лечит, одевает, оплачивает закладные сотням тысяч наших современников. И даёт утешение и развлечение (сейчас это одно и то же) миллионам, не сказать миллиардам.
Вот стартап так стартап! Вот прорыв в условиях тифозного армагеддона так прорыв!
Ну и закончил под общее пение:
– Слушайте баб, они сердцем чуют, где бабки, не подведут, выведут! А на красный туман внимания можно не обращать, другого не будет!
И керосиновую лампу одним дыханием, значит, погасил, мерзко улыбаясь будущему.
В писательском труде, как мне кажется, должен быть некоторый поворотный момент. От историй и басен к философии и мозговому труду.
Вот возьмём, к примеру говоря, русского литератора Фёдора Ивановича Дмитриева-Мамонова. Прекрасная семья была у писателя. Родной дядя тайно венчан на сестре царицы Анны Иоанновны, Прасковье Иоанновне. Троюродный племянник – фаворит Екатерины Великой. Сам женился удачно, приданое три дня учитывали по списку. Прекрасный такой московский барин-литератор, которому не надо было заботиться о хлебе насущном, не обременённый нищими родичами, здоровый, румяный. Приятно посмотреть было.
16 сентября 1771 года в Москве вспыхнул знаменитый чумной бунт. Москвичи осадили Чудов монастырь, чтобы убить наконец архиепископа Амвросия. Писатель Дмитриев-Мамонов с двумя слугами бросился спасать обречённого архиепископа. Прокладывал себе путь шпагой и пистолетами. Получил камнем в голову, упал и попал под ноги восставшим москвичам.
Сначала думали, что всё… Не встанет. Но, к счастью, выжил. Архиепископа фундаментальные москвичи растерзали, конечно, а вот Фёдора Ивановича не успели.
После героического поступка, камня в голову и нравственного потрясения Фёдор Иванович начал немного чудить. Выпускал афиши странного содержания, звал всех к себе домой, чтобы показать «для любования всем некое чудо». Сама императрица Екатерина Алексеевна заинтересовалась, послала московскому главнокомандующему приказ: афиши запретить, в дом к писателю никого не пускать, однако женская природа слаба: «Уточните же скорее, что же у него в доме есть, что он обещается показать, и тайно рапортуйте на моё имя».
Показ чуда отменили. Литератор не угомонился и издал ещё одну афишу, в которой объявлял о сочинении им новой системы мира. Попутно терзал своих крепостных, требуя от них понимания. Крепостные пустились в бега. Екатерина Великая ещё раз обратила внимание на автора концепции, и тут уже автору пришлось некоторое время скрываться от полиции в лесах.