Психологический анализ позволил сделать вывод о том, что в момент совершения правонарушения К. находилась в состоянии аффекта, возникшего на фоне длительной нарастающей психотравмирующей семейной обстановки вследствие жестокого обращения со стороны отчима, который в течение трех лет систематически избивал подэкспертную и ее мать, издевался морально и физически. Ситуация усугублялась еще и тем, что К. не могла рассказать матери о некоторых эпизодах ее взаимоотношений с отчимом, так как «не хотела портить брак», одновременно боялась расправы со стороны отчима. Обращает внимание, что у подэкспертной преобладали неадаптивные стратегии разрешения проблемных ситуаций в виде преимущественного ухода («просто пыталась молчать», эпизодически убегала из дома) от конструктивного разрешения сложившейся ситуации и аутоагрессивного поведения (с целью прекратить издевательства со стороны потерпевшего порезала себе предплечье). Нарастание конфликтной ситуации вынудило К. переехать к родственникам, где психическое напряжение несколько снизилось, однако оставалась тревога за мать: боялась, что «папа может что-то с ней сделать», по ночам «мучили кошмары», в школе «не могла сосредоточиться». За две недели до правонарушения мать подэкспертной уговорила дочь вернуться домой, при этом сообщила, что «папа больше не пьет, все хорошо». Однако после возвращения в семью агрессивные действия со стороны потерпевшего возобновились и, по субъективному восприятию К., отношения в семье стали еще более негативными, при этом, как и прежде, подэкспертная избегала открытых ссор и конфликтов. Кроме того, накоплению эмоционального напряжения способствовали индивидуально-психологические особенности К. в виде стремления придерживаться социально одобряемых форм поведения, контролировать собственные поступки, отсутствия склонности к внешнеобвиняющим и агрессивным реакциям, тенденции к избеганию конфликтов путем отрицания их значимости, вытеснения неприятных переживаний, ухода от их интеллектуальной переработки, пассивного подчинения и конформности. Отмеченные особенности сочетались с повышенной чувствительностью к внешним воздействиям, критическим замечаниям, сензитивностью и ранимостью в межличностном взаимодействии, трудностями нахождения конструктивных путей разрешения проблем, легкостью дезорганизации поведения в эмоционально насыщенных ситуациях.
Анализ событий, непосредственно предшествующих правонарушению, показывает, что поводом для возникновения конфликтной ситуации в день правонарушения послужили нейтральные замечания со стороны подэкспертной и ее матери, на которые потерпевший отреагировал неожиданно агрессивно: оскорблял К., обещал «открутить голову», при этом подэкспертная попыталась разрешить конфликт с помощью привычных для нее способов поведения в проблемных ситуациях – путем избегания конфликта: хотела уйти из квартиры, «пока все не утихнет». Однако отчим воспрепятствовал ее уходу, оскорбляя, начал избивать К. После того как потерпевший в очередной раз ударил К. головой о стену, у нее «потемнело в глазах и тошнило». Полученная в этот момент черепно-мозговая травма расценивалась в рамках невыраженной неврологической симптоматики (по данным параклинических исследований), в связи с чем не выносилась в диагноз психического расстройства. Указанные действия потерпевшего, отсутствие возможности покинуть квартиру, полученная черепно-мозговая травма способствовали дальнейшему нарастанию у К. эмоционального напряжения, возникновению у нее ощущения субъективной безвыходности ситуации («хотела спрятаться, убежать, но было некуда»). Последняя реплика потерпевшего «Сейчас я тебя убью!» была воспринята К. как непосредственная угроза для жизни («Я поняла, что он точно меня убьет, что живой не останусь», «было жутко», «глаза его были бешеными», «его всего передергивало»).