Конвойная донская команда, как разузнал Леонтий, призвана для участия в великом празднестве победы над турками, которое намечено на июль. А после него, возможно, донцов отправят домой. И Леонтий намерился, чего бы того не стоило! – искать Мерджан. Объехать те края, где повстречал ее, где скитались ее соплеменники, – Кубань, Приманычье и дальную степную чужбину.
Легенда о самостийности, вольности и неподкупности запорожских козаков остается легендой. Возникшее в Средние века это поднепровское «товариство», окруженное со всех сторон странами-гигантами: Речью Посполитой, Крымским ханством, Российской и Оттоманской империями, было обречено, закалачивая «дружество» с одними, выступая против других, не гнушаясь ни разбоями, ни убийствами, ни разорением жилищ. Верно служили запорожцы «ляхам», наперегонки записываясь в их реестровые войска, легко переметнулись к шведскому королю Карлу XII и выступили против петровских полков, за что и были жестоко наказаны. Сечь была испепелена, а тысячи козаков, даже безвинных, не пошедших к предателю – гетману Мазепе, подверглись наказанию. С того, 1709 года, поклонились запорожцы турецкому султану, позволившему им вновь создать Сечь в устье Дуная. Четверть века служили они иноверцам, но когда назрела война османов с братьями-славянами, попросились под крыло русской императрицы. И Анна Иоанновна, 7 сентября 1734 года, при посредстве генерал-майора Вейсбаха, помиловала запорожское козачество и дозволила возвратиться на родные пепелища.
В последнюю Русско-турецкую войну в армии Румянцева воевало против турок более десяти тысяч запорожцев. И Екатерина Великая даже наградила их кошевого атамана Калнышевского орденом, осыпанным бриллиантами. С окончанием войны владения запорожцев разметнулись еще шире: с одной стороны они увеличились вдоль моря, по левому берегу Днепра, большим участком прибрежья против крепости Кинбурн[12], а с другой стороны, по правому берегу Днепра, тем углом земли, который замыкался между устьями Буга, Каменки и Ташлыка. Соединение вод Днепра и Буга делало живую границу между владениями запорожскими и татаро-турецкими.
Замирение с Портой запорожцы сразу же использовали для укрепления своего владычества на землях Новороссии. Ничтоже сумняшеся, обложили они переселенцев и однодворцев, жителей слобод денежной повинностью за право ловить рыбу и пользоваться земельными угодьями. Запорожские владения были разбиты на участки, паланки, каждой из которых распоряжался ставленник кошевого. Особенно своевольничал один из них, полковник Гараджа, не гнушаясь ни поборами с поселян, ни пленением их. Больше всего страдали беженцы из Порты, сербы и черногорцы. Издавна бытовала среди козаков поговорка: «Татарина не убить, ляха не пограбить, так и не жить». Жалобы на притеснения запорожцев нескончаемо шли в Петербург.