– Да как тебе не соврать… Ростом великан, упитанный, белые штаны с черными сапогами носит и мундир, расшитый золотом, с лентами и орденами. А лицом приятный, круглый и розовощекий, только вот один глаз у него как будто не двигается. В аккурат перед праздником победы над турками, на смотру, он проезжал вдоль строя. И, поверишь, прямочко супротив меня придержал своего меринка, – глаз не оторвешь, такой конь! Должно, немецких кровей або венгерских. И глядит на меня в припор, пучит глаз. А второй, как ледышка, в сторону косит. Спрашивает, кто я есть и служил ли в турецкую? Так точно, мол, служил в полку Платова. «Ивана или Матвея?» – уточняет Потемкин. Я и растерялся! Вот голова, всеми войсками командует, а донских полковников по именам знает! Когда сказал ему, он Матвея Ивановича добром помянул. Похвалил, как мы на Калалы с крымчаками и турками бой вели, не дрогнули перед тучей их войска. Ну, и пообещал, сам не знаю почему, мне поощрение сделать.
– Это жетон серебряный, что в шкатулке?
– Он и есть к годовщине победы над Портой. Я опосля, когда в караулах стоял или не спалось, об этом человеке величавом много думал и пришел к тому, что все его почитают и притом боятся, как никого. Стало быть, он силу духа такую имеет, что навроде колдует людей. Не иначе! А, гутарят, службу начинал вахмистром в Преображенском полку. И до какой высоты досягнул!
– Погоди, он разве не из благородных? – удивилась жена. – Из простого рода?
– Это у вас там всякие мурзы, роды и беи, а у нас даже простолюдин во дворец царский вхож. Сказывал мне один повар, что в царских покоях в Коломенском дворце служил, дескать, самый главный ученый на Руси был из архангельских купцов либо мужиков. Фамилия у него чудная: Ломоносов. Так этот самый мужичок за пояс всех заткнул – и французов, и прусаков, и шведов. Правда, зараз он помер. Вот и я хочу к наукам притянуться. В Москве будучи, читал. И Библию, и книгу про военное искусство.
– Я тоже бы читала, меня мать-русинка научила. Ты попросил бы у родственника нового, у супруга Марфуши, хоть одну книжонку. Вот и будем читать вслух, по очереди.
Леонтий вздохнул. Он до сих пор не мог простить обиды, затаившейся у него на сестру и мать, сыгравших свадьбу в его отсутствие. Не за красавца Касьяна пошла его сеструшка, а за овдовевшего полковника Стрехова. Игнат Алексеевич, нечего сказать, был офицер храбрый и почтенный, но возрастом превосходил невесту в два раза! Дочь у него, калечка, была старше Марфуши. И когда приехал Леонтий из Москвы, долго она не шла в родительский курень, избегая объяснения с братом. Он-то знал, что любила она по-настоящему своего бывшего синеглазого ухажера. Но когда всё же их встреча состоялась, и увидел Леонтий родное лицо сестры, с повинной хмурью в глазах, не стал ожесточаться. И слова Марфуши, что супруг ее – человек хороший и непридирчивый, любящий ее, принял на веру. Родная кровь все пересилила…