— Откуда все это?
Дети сразу же остановились. Мэри поднялась.
— Я не знаю, — сказала она, остановившись возле меня и положив свою руку на мои плечи. — Это очень странно. Мы приехали домой, и все это лежало на крыльце. На каждой вещи было имя ребенка. Кто бы это ни принес, должно быть, он хорошо знает семью и решил позаботиться о ней, раз купил защитную экипировку.
Я отступила от ее объятий и повернулась к ней.
— Да, — согласилась я, пытаясь проглотить комок в горле. — Возможно, даже слишком хорошо.
— Возможно, он лишь пытается залезть ко мне в трусы.
Смех Клейтона еще больше раздражал мои нервы.
— Конечно, Хлоя. Если это все, что ему нужно, зачем тогда разрывать отношения со своей девушкой? Почему бы просто не поиметь тебя и оставить все в секрете?
— Я даже не знаю, расстались ли они. Это лишь то, что я услышала от тех придурков, которые толпились возле моего шлюшинского шкафчика, смеясь надо мной.
— Так ты не разговаривала с ним насчет этого?
— Нет! — фыркнула я. — Что я должна была ему сказать? Что он зря это сделал? Что я не смогу заменить его девушку? Что ему бы больше повезло, если б он просто поимел меня и двинулся дальше?
Он тихо усмехнулся на выдохе.
— Что смешного?
Он потряс головой, глаза были широко открыты, но улыбка по-прежнему оставалась на лице.
Я плюхнулась на диван и проследила за тем, как Клейтон поставил на стол две чашки кофе.
— Не знаю. — Он сел возле меня. — Кажется, что он заботится о тебе.
— В этом-то и проблема, Клей.
Парень вновь засмеялся.
— Ты не помогаешь.
— Хорошо. Он придурок. Идиот. Как он посмел показать свою заботу? Или дружбу? Какой ублюдок. Я уже сказал, что он придурок? Давай расфигачим его машину за это.
Я прищурила глаза.
Он скрыл улыбку, делая глоток кофе.
Я закатила глаза и оглядела стены квартиры. У него было мало вещей. Спальня на одного, ванная комната, крошечная кухня и гостиная, в которой мы и сидели. Мои глаза остановились на фоторамке, стоявшей над телевизором. Я никогда не видела ее здесь раньше.
— Мэри в курсе, что это у тебя? — Я указала на фотографию перед тем, как подняться и подойти ближе. На ней были мы с ним, сидящие на ступеньках крыльца, я улыбалась в камеру. Клейтон улыбался мне. Той самой грустной улыбкой, которую я увидела, когда он переехал в дом. На мне была один из тех бумажных колпачков для вечеринок. Это был мой тринадцатый день рождения. Я помнила это, потому что Клейтон поведал мне столько всего о том, как быть подростком.
Я жила у Мэри и Дина всего несколько недель, когда к нам переехал Клейтон. Мы оба были одиноки и замкнуты, и каким-то образом, это объединило нас. У него никогда не было мамы, у меня папы, и это стало началом наших ранних отношений. Вскоре, когда я поселилась в доме, я рассказала ему о своей жизни, о том, как потеряла маму и тетю. Клейтон — несмотря на то, что он сам был еще достаточно маленьким в том время — узнал достаточно, чтобы хранить свои секреты в тайне, пока я не стану достаточно взрослой, чтобы понять их. Когда мне было двенадцать, он рассказал мне о своем прошлом. Именно тогда Клейтон стал моим