Избирательная кампания продолжалась в таком же стиле.
Для Эрика и Пьера не вызывало сомнения, как надо голосовать. Реальная школа имела несколько больше голосов, чем гимназисты, и поэтому Эрик верил, что Отто и Густав Дален проиграют. Сам по себе напрашивался вывод, что ученики реальной школы чисто из инстинкта самосохранения проголосуют как Эрик и Пьер.
Но Пьер был настроен пессимистически.
И он оказался прав. Когда результаты голосования появились на доске объявлений на следующий день, выяснилось, что новый режим Отто — Густава одержал решительную победу. И они приводят с собой в совет целых пять новых членов.
«Тогда это война, — сказал Пьер, — и нас ждёт Монашеская ночь. Они попытаются придумать что-нибудь совершенно дьявольское для тебя. Они ведь должны сразу продемонстрировать серьёзность своих намерений».
Монашеская ночь наступала всегда сразу после публикации итога выборов. Никто, собственно, не знал, откуда пришло такое название, казалось, оно существовало вечно. Но само мероприятие, бесспорно, являлось своего рода актом возмездия для тех, кого считали новыми-и-крутыми. Исполнители действа прикидывали, насколько вызывающе новички вели себя во время осеннего семестра. Для неминуемой кары годились различные способы. Но вначале совет всегда врывался к намеченной жертве и вытаскивал её из постели. Далее следовали различные процедуры, о которых по школе ходило много историй. Одного особо дерзкого реалиста подвесили за ноги на флагштоке в десяти метрах над землёй. Он висел там и сперва плакал, а потом визжал как свинья почти час, прежде чем какой-то товарищ по комнате или одноклассник осмелился выйти, чтобы спустить его подобно флагу. Другого затащили в душевую и насильно обрили у него половину головы, третьему разукрасили свинцовым суриком все места с волосяным покровом (ему пришлось сбрить волосы повсюду, и у него, кроме того, появилась какая-то странная сыпь вокруг пениса). Обычное простое наказание сводилось к тому, что виновного школяра затаскивали в душевую и держали на привязи под потоком холодной воды. Существовала добрая дюжина способов поставить на место новых-и-крутых.
Во время Монашеской ночи учителя уходили к себе и засовывали вату в уши, или ставили на проигрыватель пластинку Вагнера, или придумывали что-то еще, лишь бы совершенно ничего не видеть и не слышать.
Вопрос сейчас заключался в том, какое колоссальное умиротворение приготовили для Эрика. Это бурно и радостно обсуждалось во время ужина. Все ожидали побития рекорда. Но что могло стать хуже, чем флагшток или сурик?