«Я видела тебя как-то вечером, — сказала Мария. — Было потрясающее зрелище».
Он задумался. Снег скрипел под их ногами.
«Я не понимаю, что ты имеешь в виду», — сказал он таким тоном, как будто тема разговора совсем не вызывала у него интереса.
«Когда ты надавал этим чёртовым ублюдкам по морде».
Он слышал этот голос раньше. Вне всякого сомнения.
«Я знаю, — сказал он. — Однажды, когда они побили моего лучшего друга в квадрате, кто-то из вас, там наверху, крикнул „Чёртов Шлем из Дерьма“. Это ты?»
«Ну конечно, я», — сказала она.
Снег скрипел под их ногами. Они, очевидно, прошли мимо последней ударной группы.
«Ты гуляла здесь в тот вечер, когда члены совета получили трёпку?» — спросил он.
«Да, я видела всё. Ты настоящий герой».
«Почему ты думаешь, что это сделал я?»
Она выдержала паузу в несколько минут, опустив глаза на свои остроносые финские кожаные сапоги.
«У меня дома есть брат, который похож на тебя, — сказала она. — Он не мастер поговорить, но просто с ума сходит, когда видит какую-нибудь несправедливость. Его зовут Микко».
Потом они снова шли молча.
«Ты из Хельсинки?»
«Нет. Из Саволакса».
Саволакс. Это звучало красиво, но не сказало ему ничего.
«Ты собираешься разобраться с ними со всеми? Одного за другим?» — поинтересовалась она как-то очень естественно.
Это она крикнула Шлем из Дерьма в тот раз и закрыла окно. Невозможно, чтобы это было ловушкой, чтобы она сотрудничала с советом.
«Да, — сказал он. — Больше всего я хотел бы разобраться с ними со всеми. Поочередно».
«Ты похож на Микко, — сказала она немного спустя. — Когда я ездила домой в последний раз и рассказала о твоём друге, он заявил, что таких, как ваши члены совета, надо подвергать публичной порке. Вот белые финны были такими. Во время классовой борьбы, ты знаешь».
Он понял и одновременно не понял. Финская зимняя война? Белая сторона? Нет, но то, что Силверхиелму полагается публичная порка, звучало понятно и красиво.
«Нам пора вернуться, — сказал он. — Через двадцать минут звонок, и все младшие обязаны быть на месте».
Она всё ещё держала его под руку. Они шли молча, только снег скрипел под ногами.
Маленькая тропинка вела к зданию персонала. Посещение которого, как было известно, каралось самым строгим образом.
Он отчётливо видел её лицо. Оно было совсем рядом.
«Ты выйдешь завтра вечером?» — вдруг трепетно спросил он, оглядывая её остроносые кожаные сапоги.
«Да, — сказала она. — Конечно, выйду. В восемь часов на дороге к киоску».
А потом она повернулась и ушла, растаяла в темноте. Он ещё какое-то время слышал, как скрипит снег под её сапогами.