– Но, если вы думаете, что действительно кто-нибудь проник уже к сэру Валентину, – заметил Кит, – где же остались лошади в таком случае? Вряд ли их повели в конюшни, да и вообще здесь не было бы так тихо и темно, как теперь.
– А между тем старик, видимо, был чем-то очень взволнован, – сказал Гель задумчиво.
В эту минуту вдали опять показался огонек, послышались медленные тяжелые шаги, и на этот раз ворота широко распахнулись перед нашими путниками.
– Я проведу вас к сэру Валентину, – сказал Антоний, появляясь в открытых воротах.
Гель быстро вошел в них, а Кит Боттль повернул лошадь и поскакал по направлению к городу. Гель последовал за Антонием вверх по лестнице, миновал длинный коридор и наконец дошел до двери последней комнаты в этом коридоре. Антоний осторожно открыл ее.
Гель вошел в комнату, освещенную двумя свечами, стоявшими на столе. В одном углу комнаты помещалась большая высокая кровать. На столе среди других предметов виднелось распятие из слоновой кости.
На стуле, стоявшем между столом и кроватью, сидел довольно просто одетый человек. Не посмотрев ему хорошенько в лицо, Гель прямо направился к нему и, низко поклонившись, сказал:
– Слава богу, сэр Валентин!..
– Вы ошибаетесь, сударь, – спокойно ответил ему этот человек, – я не тот, за кого вы меня принимаете.
Гель внимательно всмотрелся в лицо говорившего и убедился в том, что это действительно не сэр Валентин, а совершенно посторонний человек с серьезным, бледным и сосредоточенным лицом.
С постели в это время раздался слабый голос:
– Добро пожаловать, Гарри.
– Как, – воскликнул Гель, быстро оборачиваясь к постели, – неужели, сэр Валентин, вы ложитесь так рано?
– Нет, – ответил сэр Валентин, продолжая лежать неподвижно на спине, – вот уже два дня как я прикован к постели, и мой милый врач говорит, что я пробуду еще в таком положении, по крайней мере, дней шесть.
– Да, раньше недели вам нечего и думать о том, чтобы встать с постели, – заметил доктор, которого Гель принял было за сэра Валентина.
– Меня ранили на дуэли, – заметил больной слабым голосом, обращаясь к Гелю.
Бедный юноша стоял как громом пораженный. Сэр Валентин ранен, лежит в постели и не может встать еще дней шесть или семь, а офицер, которому предписано арестовать его, может прибыть каждую минуту. Нечего сказать, прекрасное положение!
«Постарайтесь каким угодно способом ускорить отъезд его за границу», – сказала ему королева, и Гель взял ее деньги и дал ей торжественное обещание исполнить ее желание; что бы ни случилось дальше, он должен приложить теперь все старания, чтобы исполнить свое обещание. Что это будет нелегко, не могло быть и сомнения. Итак, в конце концов, миссия его оказалась далеко не так проста, как она представлялась ему сначала.