Мэри была прелестна в сознании своего непобедимого очарования, но Брендон не потерял головы, так как для него на карте стояла жизнь.
– Мэри, разве вы хотите видеть меня завтра мертвым? – спросил он.
– Что это пришло вам в голову? Почему вы задаете такой ужасный вопрос?
– Исполните только что нарисованный вами план, и я не сомневаюсь, что король не станет ждать со своей местью даже до утра. Меня в полночь разбудят и убьют тут же, во дворе!
– О нет! Ничего подобного не случится! Я знаю, какое влияние имею на Генриха!
– В таком случае, лучше уж я сейчас же прощусь с вами, пусть полночь застанет меня как можно дальше от дворца! Я могу обождать с отъездом еще немного лишь в том случае, если вы обещаете мне не ходить к королю и помнить, что от малейшего слова, сорвавшегося с вашего языка в желаемом вами направлении, зависит моя жизнь. Если вы не обещаете мне этого, я должен сейчас же бежать.
– Обещаю! – вполголоса проронила Мэри, поникнув головой и расставаясь снова со всеми надеждами.
Через несколько минут она спросила Брендона, на каком корабле собирается он отплыть в Новую Испанию.
– Мы отплываем приблизительно через две недели из Бристоля на судне «Королевский слуга».
– Сколько пассажиров берет с собой корабль? Среди них имеются женщины?
– Нет, никакая женщина не сможет вынести переезд через океан, да и вообще на такие суда, полуторговые, полупиратские, женщин никогда не берут. Моряки суеверны; они утверждают, что женщина приносит несчастье судну, на борту которого находится.
– Дурачье! – воскликнула Мэри.
Брэндон продолжал:
– На корабле будет около сотни людей, если капитану удастся завербовать столько.
– А как можно попасть на судно?
– Записавшись у его капитана, старого морского волка по имени Бредхерст, в Бристоле. Я сделал это письменно. Но почему вы спрашиваете?
– О, мне просто хотелось знать!
Затем мы заговорили о всякой всячине.
Но вдруг Мэри перебила нас на полуфразе:
– Я все время думала об этом и теперь знаю, что мне делать, и вам не следует отговаривать меня. Я хочу отправиться с вами в Новую Испанию! Это будет превосходно, гораздо лучше, чем скучная жизнь дома.
– Это невозможно, – заявил Брендон, лицо которого просветлело при таком новом доказательстве любви Мэри. – Прежде всего, как бы крепки и сильны вы ни были, вы не будете в состоянии перенести переезда.
– Нет, буду в силах, и вы не смеете отговаривать меня на этом основании! Лучше я перенесу самые страшные бедствия, чем буду долее терпеть муки последних недель. Да что со мной только будет, если вы уедете, а я стану женой Людовика? Подумайте об этом, Чарльз Брендон, подумайте! Я – жена Людовика! Да если переезд через океан даже уморит меня, то не все ли равно, каким образом умереть, и не лучше ли умереть около того, с кем даже и смерть не страшна?