– Извини.
И вышел из кухни. Его шаги послышались на лестнице. Что он сейчас сделает? Притащит мне кучу документов на подпись?
Дверь распахнулась.
– То, что ты сказала, Бриджит, – лучшее известие во всей моей жизни.
Марк шагнул ко мне, обнял. О, этот знакомый парфюм, это ощущение каменной стены!
– Я… мне кажется, Бриджит, тучи стали рассеиваться.
Марк чуть отстранился, вгляделся в меня. Карие глаза светились нежностью.
– Знаешь, когда собственное детство было… когда приходилось, в определенном смысле… тогда не веришь, просто не можешь поверить, что любовь трансформируется в семейную жизнь – и это нормально, это в порядке вещей. Я и не надеялся, что у меня будет семья, дом, сын; что у моего сына детство будет… – Марк казался теперь маленьким мальчиком, – не такое, как мое.
Я обняла его, погладила по голове.
– И вот теперь, – произнес Марк, деликатно высвобождаясь из объятий, с той самой улыбкой, что так нечасто озаряла его лицо, – теперь, в миг чистейшей страсти, все решено за нас. И я – счастливейший из людей.
Раздался стук в дверь, и вошла Фатима, экономка Марка. При виде меня она просияла.
– Ох! Мисс Джонс! Вернулись? Мистер Дарси, машина ждет.
– Господи. Совсем забыл. У меня же обед в адвокатском клубе…
– Нет-нет, Марк, не беспокойся. Ты упоминал про обед.
– Я тебя подвезу.
– Спасибо, я сама на машине. На новой.
– Значит, до завтра, Бриджит? Встретимся завтра вечером, да?
– Да.
19.00.Моя квартира.
Это невыносимо. Я беременна, Марк хочет ребенка; ох, если бы только я не спала с Дэниелом! Все тогда было бы как в сказке – и жили они долго и счастливо… Боже! Нет! Мы с Марком несколько раз пытались завести ребенка – без толку. Очень может быть, что забеременела я именно от Дэниела.
Чертовы дельфины. С другой стороны, если бы я не пыталась избавить дельфинов от проглатывания неразлагающихся презервативов, не видать бы мне моей деточки. Так что я должна бы благодарить дельфинов. И я бы их благодарила, если бы моя деточка, зачатая через безопасный для дельфинов презерватив, могла сказать определенно, кто ее дружественный дельфинам папочка.
Я во всем виновата. Но Дэниел – он же такой занятный обаяшка. Они с Марком – будто две половинки одного идеального мужчины, два вечных непримиримых соперника. И вот поле битвы переместилось в мою утробу.
19.15. Поистине, унитаз – гениальное изобретение. Чудесно иметь его дома; чудесно, что некое устройство столь невозмутимо и столь эффективно уничтожает рвотные массы. Обожаю белого друга. Он прохладен и тверд, на него можно положиться. Замечательно лежать и знать: он – рядом. Может, я вовсе не Марка люблю, а унитаз? Боже, телефон! Может, Марк хочет справиться о моем самочувствии? Сейчас расскажу ему все как есть, и он меня простит.