На Ордынку, в наш дом, из болезни младенческой вызволенным,
Меня мама грудным привезла, я не знал ни понятий, ни слов…
А теперь, через семьдесят пять, говорящими рыбками выловленными,
«Поэтемки» мне радуют мозг, как рыбалку – удачный улов.
Отпускаю их в волны: резвитесь, предайтесь стихиям.
Чтобы люди увидели: жизнь мы прожили не зря.
Три желанья исполнив, мои почитайте стихи им
О бессильи, о том, в чём немыслимый силы заряд!
Стрелки звёздных часов в оборотах гудят, как пропеллеры.
В чёрных дырах сгорает закрученный временем смерч.
Звёздный высвечен свод: в гроте неба – миры параллельные,
Нечестивых карает космической честности меч.
А в земной круговерти счастливчики в мести теснят
Тех, кому путь потерь, испытаний был свыше ниспослан.
Я не думал, что буду стихи сочинять в «семьдесят».
Лишь мечтал: о спасеньи, когда известит нас апостол.
Первых десять лет детства – Война, причитанья навзрыд.
И ещё десять – светлый и быстрый, как молния, прочерк.
Став студентом, упорно граниты учения грыз,
Отдавая себя увлеченьям мечты и пророчеств.
Ни престижа, ни денег: одна лишь – концепций утрированность:
Мозг питался планктоном идей, словно кит, океан процедив.
Сорок пять, будто солью, кристаллом во мне сконцентрировались,
Не заметно, как временем скрыты следы остальных тридцати.
Я просил у мгновений: «Замрите, как только вы СМЕНИТЕСЬ
С восхожденья на спуск и пойдёте вдоль слаломных трасс.
Пусть Земля вокруг Солнца вьёт нитей клубок – свои СЕМЬДЕСЯТ.
Я застыну во времени, впав в «солитоновый»
[43] транс.
Я в себе культивировал способ РАЗВРЕМЕНЕНИЯ,
Очертив круг желаний, бродил, словно кот по цепи,
Левитацией грезил, давал сам себе заверения,
Что создам антиполе, чтоб вес от Земли отцепить.
Я не верил, что людям легко превратиться в зверьё,
Если деньги велят или чьи-то инстинкты взбесились.
Но в театре абсурда не сразу поймёшь, что всерьёз —