– Я не говорил. Но думаю, он догадывается. У меня появились сомнения на его счёт ещё в дороге. Уж больно длинно он меня сюда вёл. Он что, в самом деле не ориентируется на местности?
– Я думаю, у него свои цели. Золота ему хочется и побольше. Я сейчас пойду, отвяжу канистры. У тебя что под металл?
– Да там, в мешках, банки железные из-под колбасы. Они длинные, удобные, закрываются хорошо. К тому же колбаса ни у кого подозрения не вызовет.
– Ну, значит, и колбасу отвяжу. А ты пока возвращайся к костру. А потом скажешь, что устал. Иди отдыхать в мою палатку. А там чуть побудешь, услышишь тихий свист. Палатку снизу чуть приподними и выползай на улицу. Мы с тобой и сходим на место. Один я тоже боюсь по тайге шастать. А вдвоём веселее. Ну, с богом!
Они разошлись. Иваныч подошёл к костру.
– Как, ребята, споём?
Все знали, что голос у Иваныча сильный и красивый.
– Спой! Спой!
– Да нет, все вместе споём. Люблю петь в хорошей компании у костра в лесу. Споём, ребята?
– Споём. Давай, заводи.
Иван Иванович слегка откашлялся.
Из-за острова на стрежень,
На простор речной волны, —
начал выводить Иваныч.
Выплывают расписные
Стеньки Разина челны, —
подхватили все. Песня у костра летела в небо. Хор был настолько слаженным, что казалось, будто они всю жизнь этим занимались. Яркое пламя костра отражалось в глазах, освещало решительные лица. Песня закончилась.
– Вы, ребята, пойте ещё. А я устал. Пойду отдыхать
Компания запела про Ермака:
Ревела буря, гром гремел.
Во мраке молнии блистали.
И беспрерывно гром гремел.
И ветры в дебрях бушевали.
Иван Иванович не мог сразу уйти в палатку. Эту песню он любил. Сейчас, в лесу, она казалась живой историей, брала за сердце, уводила к тем далёким временам.
Кучум – презренный царь Сибири – прокрался тайною тропою.
И пала, грозная в боях, не обнажив мечей, дружина.
О спите, юные герои, друзья, под бурею ревущей…
Хор пел яростно. Лица были мужественные, решительные. Попадись им сейчас Кучум, изрубят.
Иван Иванович пошёл в палатку. Через некоторое время он услышал тихий свист. Выполз из палатки и сразу очутился в руках Бороды.
– Тихо! Смотри, твой проводник Пашка идёт. Все песни поют, а его нелёгкая носит.
Они увидели, как Пашка прошёл за кусты и скрылся.
– Теперь идём в другую сторону.
Примерно через полчаса вышли на большую поляну. Полная луна ярко освещала всё кругом. На поляне стояла тоненькая молоденькая берёзка.
– Меня Ерофей звать, если что. А то все Борода да Борода. Она меня от гнуса защищает. Пошли вон к той берёзке.
Они подошли, и Ерофей нагнулся и содрал мох. Подо мхом был песок. И геолог, повидавший в тундре всякого, в немом удивлении застыл над этим песком. В лунном свете среди песка были ясно видны отливающие жёлтым светом самородки.