– В нем ты будешь выглядеть просто сногсшибательно.
– Разумеется, – согласилась Лайла. – Ты бы лучше оделся. Вскоре нам надо трогаться в путь.
– Ехать?
Учитывая, сколько всего было приготовлено, я предполагал, что мы будем обедать дома.
– Ты меня слышишь? Одень что-нибудь поприличнее.
– Я ничего для выхода с собой не захватил.
– Тогда просто прими душ и переоденься в чистое, – рассмеялась она.
* * *
Я довольно скоро догадался, что мы возвращаемся в город. Лайла положила на заднее сиденье небольшой переносной холодильник и коробку с несколькими бутылками вина. Она настояла на том, чтобы сесть за руль. Пока автомобиль двигался на юг, Лайла болтала без остановки, демонстративно не отвечая на мои вопросы, куда мы едем.
Центральный деловой район Сиднея в канун Нового года представлял собой сущий кошмар. Около миллиона человек столпилось вдоль побережья залива, и все они желали наблюдать за салютом. Даже в половине шестого вечера уже невозможно было никуда спокойно добраться. Нам понадобилось сорок минут, чтобы доползти до здания, где работала Лайла.
– Мы что, едем к тебе в офис? – рассмеявшись, спросил я. – Кажется, я понял твой план. Ты собираешься устроить меня где-то в глубине комнаты для совещаний вместе с вином и едой, а сама пойдешь на деловую встречу, пока я буду развлекать себя сам.
Улыбка у нее была лукавой. Она нажала кнопку дистанционного управления на своем брелоке для ключей. Рулонные ворота подземного гаража отворились. Возле двери лифта находилось парковочное место с ее именем. Остановив машину, Лайла указала на заднее сиденье.
– Надеюсь, с твоими мышцами все в порядке?
– К чему вопрос?
– Нам сегодня придется много ходить пешком, а ты будешь нести вино.
* * *
Мы присоединились к толпам гуляющих по улицам. Лайла махнула рукой по направлению к Круговой набережной, расположенной всего в нескольких сотнях метров отсюда. Мы медленно побрели к заливу. На ногах у нее были сандалии на ремешках с небольшими каблучками. Прежде чем мы вышли из квартала, Лайла остановилась, поставила на асфальт переносной холодильник и молча сняла сандалии.
Я рассмеялся.
– Извини, Каллум. Я понимаю, что это твой день рождения, я собиралась ходить в них весь вечер, но…
– Ничего, – улыбнулся я. – Я уже привык к этому.
Она удивленно посмотрела на меня, потом сунула сандалии в свою сумочку и направилась к Круговой набережной. Мы добрались до паромного причала, но Лайла продолжала идти по направлению к восточному концу набережной, поближе к Оперному театру. Толпа становилась все плотнее. Люди едва двигались вперед, явно надеясь пробраться поближе к прибрежной полосе, чтобы потом лучше видеть салют над заливом. Дети в восторге прыгали возле своих родителей так, словно они скакали не на цементе, а на батуте. Подростки изо всех сил старались казаться непринужденными и развязными. В окружении этой восторженной юности стояли взрослые, всячески старающиеся выглядеть безучастными, но даже они не могли погасить свет в своих глазах и улыбки, играющие на губах.