– Нет, у тебя есть жизнь, конечно, не такая продолжительная, как нам хотелось бы, но все же… – возразил я. – Хотя, каким бы благородным ни казалось твое желание избавить меня от этого непродолжительного жизненного опыта, ты упускаешь из виду один немаловажный факт.
– И какой же?
– Я тебя люблю. Я буду всегда тебя любить, не важно, больна ли ты или здорова, здесь или…
Мои глаза наполнились слезами, а потом и она заплакала.
– Я тебя люблю, – прошептала Лайла.
Она зажала ладонью рот, словно это могло остановить всхлипы, уже рвущиеся наружу. Подойдя к ванне, я опустился на колени рядом с ней.
– Я понимаю, что ты хочешь уберечь меня, Лайла, но одновременно ты лишаешь меня того, что мне дороже всего на свете.
– Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, Каллум.
Когда она была расстроена, дикция ее страдала, и я с трудом понимал, что она говорит.
– Я тоже тебе этого желаю, – произнес я.
Лайла неуклюже протянула свои мокрые руки поверх края ванны. Наши пальцы сплелись. Я прижался щекой к ее ладоням, не отрывая от Лайлы взгляда.
– Несмотря на все твои изумительные странности, ты – любовь всей моей жизни. Я не могу ничего исправить, Лайла, хотя хочу этого больше всего на свете. Но я могу обещать: я – твой, что бы ни случилось.
– Я очень тебя люблю, Каллум. Я чувствую то же, что и ты. Извини… извини, но это все, что у нас осталось. Я рада, что ты ко мне вернулся.
Мы немного помолчали. В тишине раздавалось лишь наше учащенное дыхание, а еще ее слезинки с равными интервалами падали в воду.
– Это похоже на обмен брачными обетами, – прошептала Лайла.
Я сжал ее руки и кивнул.
– Без юридической чуши?
– Почти так, как я мечтала, только я в своих мечтах не была голой, а ты не стоял на коленях в луже возле ванной.
Я выпрямился, и мы обменялись долгим нежным поцелуем. Я мог бы воспарить в небо. Она меня любит. Она только что в этом призналась. Все остальное выскользнуло из моей головы. Я жил этим мигом и не хотел двигаться с места, боясь разрушить хрупкую магию этого мгновения.
Плитки под ногами вывели меня из оцепенения. Сначала онемели колени, затем ступни. Потом я подумал о том, что вода в ванной уже должна остыть. Проклятую реальность не обмануть даже на несколько минут. Я опять ее поцеловал.
– И что ты хочешь на свадебный обед?
– Я через минутку вылезу и помогу тебе его приготовить.
В переводе эта фраза значила: «Пожалуйста, позволь мне это сделать самой». Не то чтобы Лайла до сих пор превыше всего ценила свою чертову независимость. Просто мои кулинарные таланты в области вегетарианской кухни ни на йоту не улучшились. Лайла смахнула упавшую на лоб прядь волос.