– И мамин храп тебя не будил? – пошутил Том. – А мне казалось, что от него крыша провалится.
Миссис Шелби протянула руку и шутливо дала ему подзатыльник.
– Ой! – поморщился Том. – Сколько раз можно говорить, чтобы ты не била меня прилюдно?
Миссис Шелби бросила на него строгий взгляд, но не смогла сдержать улыбки. Потом она повернулась к Джеймсу:
– Надеюсь, ты справишься с девочками, сынок. Это не станет для тебя чем-то непосильным?
– Конечно. К тому же тут есть одна принцесса, которая сможет мне помочь, – подмигнул он Леоноре.
– Так ты не едешь? – с удивлением спросила она.
Джеймс нахмурился и покачал головой. Миссис Шелби заметила это:
– Ты нам родной человек, Джеймс, и знаешь это. Ты имеешь такое же право находиться там, как любой из нас.
– Я понимаю, – кивнув, сказал Джеймс. – И все же, думаю, будет лучше, если я останусь здесь. Пообщаюсь с арендаторами, присмотрю за скотом. Кроме того, я соскучился по девочкам.
Том и миссис Шелби уехали сразу после рассвета.
– Мы вернемся завтра! – крикнул Том, перекрикивая гул мотора. – Постарайся не попасть в какую-нибудь историю!
Они следили с веранды, как тает вдали пыль от автомобиля.
– Я рад, что они все-таки взяли машину, – заметил Джеймс. – Миссис Шелби заслуживает того, чтобы хоть раз в жизни проехаться с шиком.
– Это точно, – кивнула Леонора.
Джеймс рассмеялся:
– Ты с каждым днем все больше разговариваешь, как настоящая австралийка, Лео.
На лице ее появилась озорная улыбка.
– Хорош чесать языком, приятель. Порядок в доме сам собой не наведется, верно?
Чувствуя спиной добрую усмешку Джеймса, она решительно направилась в кухню.
В приоткрытой двери кухни виднелись блестящие детские глаза, следившие за тем, как Леонора готовит. Она приняла игру, делая вид, что не замечает их, разбила яйца в чугунную кастрюлю с ручкой, дно которой было золотисто-коричневым от масла. Ломтики бекона и колбасы брызгали жиром, оставляя пятна на черной плите, и зашипели еще яростнее, когда она их переворачивала. В этой простой работе Леонора нашла себя. И не имело значения, что это не ее еда, не ее сковородки и не ее дети.
Леонора разложила еду по тарелкам, и дети высыпали на кухню, словно кролики на свежеподстриженную лужайку. Она с поддельным удивлением оглядела их:
– Откуда же вы взялись?
Девочки уселись на свои места и, подталкивая друг друга локтями, уставились на Рейчел, самую старшую и, видимо, из-за этого назначенную говорить за всех. Рейчел шикнула на сестер и спокойно, как взрослая, обратилась к Леоноре:
– Миссис Хэррингтон, а что, мама и Том уехали?