Епископ, выйдя, прислонился к машине. Выглядел он больным, но усмехнулся:
– Это путешествие не для слабых духом.
Он похлопал рукой по своей ризе, и с нее поднялась красная пыль, тут же прилипшая к его раскрасневшемуся потному лицу. Заложив руки за голову, епископ медленно потянулся. Второй мужчина какое-то время возился с дорожными сумками, а затем, набросив облачение, подошел к епископу.
Рот отца Макинтайра растерянно приоткрылся. Он узнал этого человека, и на узнавание первым отреагировало тело: он побледнел.
– Мой новый помощник, диакон Джонсон, – представил его епископ.
– Здравствуйте, отец Макинтайр. – Он обратился к священнику спокойным тоном, но глаза его смотрели вопросительно и тревожно. – Рад снова видеть вас.
Епископ с удивлением взглянул на них.
– Так вы знакомы?
Не отрывая взгляда от отца Макинтайра, диакон ответил:
– Мы встречались в семинарии в Новом Южном Уэльсе. Я много лет был его наставником.
Отец Макинтайр постарался напомнить себе, что этот человек был когда-то его другом, и позволил этому воспоминанию заглушить все остальные. Наконец кровь вернулась к его лицу и он смог дышать свободно.
– Диакон Джонсон, – официальным тоном ответил он. – Столько лет прошло…
– Это хорошее начало, – заметил епископ. – Всегда полезно встретить знакомое лицо.
– Так мы не единственная цель вашего путешествия?
– Да уж! – вздохнул епископ. – Нам предстоит навестить почти дюжину других миссий. – Он похлопал отца Макинтайра по плечу. – Как вы понимаете, вы не единственные, кто нуждается в деньгах. А теперь, если не возражаете, я бы хотел умыться и немного передохнуть с дороги. – Епископ прошел мимо детей, не поприветствовав их взглядом или словом. – К тому же я уверен, что у вас с диаконом Джонсоном за эти годы накопилось много такого, что нужно бы обговорить.
Отец Макинтайр смотрел вслед удаляющейся фигуре, чувствуя тяжелый взгляд диакона. Потом сцепил руки за спиной и, прежде чем заговорить, шумно вдохнул соленый запах моря.
– Все это было так давно, Роберт. И нам нет нужды вспоминать об этом.
Круглые щеки диакона дернулись:
– Да, но я чувствую, что должен…
Макинтайр остановил его холодным взглядом:
– Все это было очень давно.
В этот день волны не разбивались о камни скал, а нежно плескались, набегая на них. Страницы едва слышно шелестели от легкого ветерка. Джеймс читал дневник понемногу, анализируя его стиль, вдумываясь в каждое слов, чтобы составить представление о матери. В конце каждой страницы он замирал, прежде чем перевернуть ее, поскольку все они были окном в его прошлое, во все хорошее и плохое, что там было. Он не торопился читать дневник. Он остался сиротой. Он знал, чем все закончится.