– Тише! Чарльз в библиотеке!
Сесилия отрезала, что ей нет дела до того, где он находится, и убежала на второй этаж в свою комнату.
– Подумать только, какой шум поднялся из‑за пустяка! – с изумлением заметила Софи.
Ее голос, проникнув сквозь запертую дверь библиотеки, достиг ушей Тины, которая на время ее отсутствия почтила своей привязанностью мистера Ривенхолла. Левретка немедленно потребовала, чтобы ей дали возможность воссоединиться со своей хозяйкой, и благодаря ее настойчивости на сцене появился сам мистер Ривенхолл, которому пришлось отворить для собачки дверь. Заметив, что почти все его семейство собралось в холле, он холодно пожелал узнать причину этого. Но тут с нижнего этажа донесся встревоженный вскрик Амабель, и оттуда, словно вырвавшийся из ада демон, в холл влетел Жако, при виде Тины разразился жалобными криками и по оконным занавескам вскарабкался на карниз, оказавшись вне пределов досягаемости кого бы то ни было. По лестнице взбежала Амабель, за которой по пятам неслась экономка, обратившаяся к мистеру Ривенхоллу со страстной протестующей речью. По ее словам, треклятая обезьяна уничтожила одно из лучших кухонных полотенец и рассыпала по полу полную миску изюма.
– Если это чертово животное не желает никого слушаться, – заявил мистер Ривенхолл, не делая попытки извиниться за неподобающий лексикон, – то от него следует избавиться!
Теодор, Гертруда и Амабель моментально обрушились с обвинениями на Хьюберта, который, по их словам, злонамеренно дразнил Жако. Хьюберт, почувствовав, что дело запахло жареным, а также опасаясь показывать присутствующим разорванный карман сюртука, спрятался за их спинами, тогда как мистер Ривенхолл, с отвращением оглядев младших братьев и сестер, подошел к окну, вытянул руку и спокойно произнес:
– Слезай!
Жако ответил на его призыв неразборчивым жалобным бормотанием. Вид у него при этом был самый что ни на есть упрямый и несговорчивый, так что домочадцы изрядно удивились, когда после повторной команды мистера Ривенхолла шимпанзе стал медленно спускаться по занавеске. Тина, полностью разделявшая мнение Дассета и экономки о нежелательности присутствия обезьян в резиденциях благородных джентльменов, вызвала некоторую заминку тем, что залаяла, но Софи успела подхватить ее на руки и успокоить прежде, чем Жако вновь вскарабкался обратно на карниз. Мистер Ривенхолл, язвительно попросивший аудиторию воздержаться от громких звуков или неожиданных движений, опять приказал Жако спускаться. Обезьянка, удовлетворенная тем, что Тина находится под строгим присмотром, неохотно слезла с карниза, позволила взять себя на руки и обхватила тоненькими лапками шею мистера Ривенхолла. Но Чарльз, на которого подобное выражение привязанности не произвело никакого впечатления, оторвал ее от себя и вручил Гертруде, предупредив сестру, что она не должна позволить Жако удрать снова. Школьники благоразумно поспешили удалиться, до сих пор не веря тому, что у них не отобрали любимца, а Софи, тепло улыбнувшись мистеру Ривенхоллу, сказала: