– Большое спасибо! Наверняка вы обладаете магическим даром, благодаря которому животные доверяют вам. В следующий раз, когда я разозлюсь на вас, то постараюсь об этом не забыть!
– Единственная магия, кузина, заключается в том, чтобы еще сильнее не встревожить и без того перепуганное животное, – холодно ответил он, вернулся в библиотеку и закрыл за собой дверь.
– Фух! – выдохнул Хьюберт, выныривая из ниши у лестницы, ведущей на цокольный этаж. – Софи, вы только посмотрите, что это противное животное сделало с моим новым сюртуком!
– Дай-ка его мне! Я сама заштопаю его – и ради всего святого, несносное создание, не выкидывай больше сегодня никаких фокусов! – сказала Софи.
Он улыбнулся, снял сюртук и протянул его ей.
– Кстати, а что стряслось вчера ночью? – полюбопытствовал он. – Не припомню, когда я в последний раз видел папашу в таком бешенстве! Сесилия собралась замуж за Фэнхоупа?
– Спроси у нее! – посоветовала Софи. – Твой сюртук будет готов через двадцать минут – зайдешь ко мне забрать его.
Она бегом поднялась по лестнице и, не тратя времени на переодевание, села у окна, чтобы исправить урон, нанесенный разозленной обезьянкой. Иголка так и мелькала в ее руках, и она успела аккуратными стежками зашить половину дырки, когда в ее комнату вошла Сесилия. Она сочла, что Хьюберт вполне мог найти кого-нибудь другого для такой работы, и стала умолять Софи отложить шитье в сторону. Но та отказалась, заявив:
– Я могу выслушать тебя, не прерывая работы. Ну и сглупила же ты вчера, Сеси!
Услышав эти слова, Сесилия надменно вздернула подбородок и с достоинством провозгласила:
– Я обручена с Огастесом, и если мне не позволят выйти замуж за него, значит, я не выйду ни за кого!
– Как тебе будет угодно, но делать подобные заявления посреди бала!..
– А я‑то надеялась, что ты поймешь меня, Софи!
В этот момент ее кузина осознала, что чем меньше людей будет сочувствовать Сесилии, тем лучше, поэтому она беспечно ответила, не поднимая голову от работы:
– Это так и есть, но я все-таки считаю, что для своего заявления ты выбрала очень неподходящий момент!
Сесилия вновь принялась рассказывать ей о возмутительном поведении Чарльза; Софи рассеянно соглашалась, и создавалось впечатление, что ее больше заботит, как будет выглядеть после починки сюртук Хьюберта, нежели горести Сесилии. Она встряхнула его, разгладила заштопанное место и, когда в дверь постучал Хьюберт, прервала стенания Сесилии, поднявшись с места и вернув ему одежду. В результате вышло так, что, когда в четыре пополудни лорд Чарлбери передал свою визитную карточку, попросив встречи с мисс Ривенхолл, Сесилия, которую пришлось едва ли не силой заставить выйти к нему, обнаружила в нем единственного человека, кто от всей души ей сопереживал. Одного взгляда на ее бледное чело и трагические поджатые губы оказалось довольно, чтобы все мысли об обмане, сколь бы невинным он ни был, напрочь вылетели из головы его светлости. Он быстро шагнул вперед, взял ее робко протянутую руку и голосом, в котором звучала забота и любовь, произнес: