– Софи! Клянусь честью… Нет! Ничего подобного!
– Значит, речь идет о деньгах?
Он не ответил, и спустя мгновение она приглашающим жестом похлопала рядом с собой по софе, на которой сидела, и сказала:
– Прошу тебя, садись! Думаю, что все далеко не так страшно, как тебе представляется.
Он коротко хохотнул, но после недолгих уговоров уселся рядом с ней и обхватил голову руками.
– Я выкручусь. А если дело дойдет до крайностей, то всегда можно записаться на военную службу!
– Действительно, – согласилась она. – Но мне кое-что известно об армии, и я не думаю, что жизнь в строю придется тебе по вкусу. Кроме того, это повергнет мою тетю в отчаяние!
Вряд ли можно было надеяться, что молодой человек вроде Хьюберта с готовностью примется рассказывать о своих трудностях женщине, которая к тому же была младше него; но после долгих уговоров Софи все-таки удалось вытянуть из кузена правду. Рассказ получился не очень связный, и она несколько раз вынуждена была прерывать его повествование, задавая наводящие вопросы, но в конце концов сумела выяснить, что он угодил в лапы к ростовщику. У Хьюберта возникли некоторые сложности с долгами, которые он наделал во время прошлого учебного года в Оксфорде и полную сумму которых не осмелился назвать старшему брату, надеясь, со всей наивностью юности, расплатиться с ними самостоятельно. У него имелись надежные друзья, осведомленные обо всех игорных домах Лондона; капелька удачи при игре в кости или, скажем, в рулетку помогла бы ему привести свои дела в порядок. Но когда во время рождественских каникул он прибегнул к этому методу, его усилия завершились беспрецедентным невезением. Он до сих пор с содроганием вспоминал те убийственные и страшные вечера, и это обстоятельство позволило его мудрой кузине заключить, что азартные игры ему не по душе. Обремененный долгами чести и к тому же оказавшийся в весьма натянутых отношениях со старшим братом из‑за куда меньших прежних долгов, он не видел другого выхода, кроме как прыгнуть в реку или обратиться к евреям. Но даже и в этом случае, клятвенно уверил он Софи, он никогда не пошел бы к проклятому ростовщику, не будь он твердо уверен в том, что через шесть месяцев сполна расплатится с этой акулой.
– Ты имеешь в виду, что в следующем месяце станешь совершеннолетним? – уточнила Софи.
– В общем, нет, – признался он и покраснел. – Хотя, пожалуй, именно об этом и подумал Голдхэнгер, когда согласился одолжить мне денег. Но я ему об этом не говорил, честное слово! Лишь намекнул, что вскоре надеюсь стать обладателем крупной суммы, и я