Сколь бы плох ни оказался этот вечер, худшее, по мнению мистера Ривенхолла, было еще впереди. До выздоровления лорда Чарлбери самым настойчивым кавалером Софи (или, как упорно именовал его мистер Ривенхолл, cicisbeo[89]) оставался сэр Винсент Талгарт. Но вскоре его сменил лорд Чарлбери. По утрам он встречал ее на конных прогулках в Парке; во время променада его видели сидящим рядом с ней в ее фаэтоне; в «Олмаксе» они танцевали два раза подряд; он возил ее в своей коляске на военный парад и даже сопровождал во время ее визита в Мертон. Его светлость не стал скрывать, что сия экспедиция доставила ему огромное удовольствие, поскольку богатая и ленивая маркиза изрядно его позабавила. Он сообщил Софи, что предпочел бы провести в ее обществе вдвое больше времени. Леди, заявил он, которая, почувствовав усталость, вызванную необходимостью развлекать утренних визитеров, закрывает глаза и преспокойно засыпает под их изумленными взглядами, заслуживает самого пристального внимания. Софи улыбнулась и согласилась с ним, но в ее душе зародилось недовольство: она была крайне удивлена, обнаружив рядом с маркизой сэра Винсента. Впрочем, он оказался не единственным ее гостем: недолгое пребывание маркизы в «Пултни» привлекло к ней нескольких джентльменов, пользовавшихся ее гостеприимством в Мадриде, но Талгарт явно был ее самым пылким поклонником. Среди гостей оказались и майор Квинтон, и лорд Фрэнсис Уолви, и даже мистер Фэнхоуп. Присутствие последнего объяснить оказалось легче всего: он подумывал о том, чтобы написать трагедию о доне Хуане Австрийском[90], чья недолгая, но блистательная карьера, по его мнению, могла стать прекрасным лейтмотивом лирической драмы. Мистер Фэнхоуп уже сочинил несколько строк, которые его герой произносит на смертном одре, и справедливо полагал, что маркиза сможет снабдить его необходимыми подробностями испанской жизни и обычаев, кои окажутся незаменимыми при написании вышеуказанного шедевра. На деле же выяснилось, что испанские обычаи шестнадцатого века маркиза знает гораздо хуже, чем он сам, но ей совершенно не хотелось отбивать у симпатичного молодого человека желание и далее навещать ее, поэтому она сонно улыбнулась ему и пригласила приезжать еще, когда у нее не будет иной компании.
Софи, которая не наблюдала в мистере Фэнхоупе качества, присущие настоящему мужчине, с удивлением узнала, что в гости к маркизе он прискакал на чистокровной кобыле, владение которой сделало бы честь ей самой. Обратный путь до Лондона он тоже проделал верхом, следуя за фаэтоном, и она не могла не обратить внимания на легкость и изящество, с которым он управлялся со своей шустрой и игривой лошадкой. Софи призналась лорду Чарлбери, что, пожалуй, будет лучше, если Сесилия никогда не увидит своего поэта верхом на коне.