Он все рассчитал правильно, но, к несчастью, наткнулся на свою кузину в тот самый момент, когда молодой гнедой жеребец, поначалу вставший в упряжке на дыбы при виде мальчишки с воздушным змеем, начал брыкаться, норовя задними копытами разнести в щепки переднюю часть тильбюри. Мистер Ривенхолл, почти убедивший себя в том, что сможет простить все, если только его кузина останется цела и невредима, обнаружил, как сильно ошибался. Бледный от ярости, он спешился, перекинул поводья через голову Громовержца, сунул их в руки груму, коротко приказав тому отвести коня домой, и прыгнул в тильбюри, завладев вожжами. Несколько мгновений он был занят тем, что сражался с упрямым жеребцом, и Софи представилась великолепная возможность оценить его мастерство. Она полагала, что неплохо справилась и сама, потому что, несмотря на свое горячее желание, молодой гнедой конь все-таки не понес, но сейчас поняла, что ей еще далеко до искусства, с которым мистер Ривенхолл укротил разгоряченного и полудикого жеребца. В ее планы не входило успокаивать своего кузена, но она не смогла удержаться и воскликнула:
– Вы просто превосходный наездник! До сегодняшнего дня я и не представляла себе, насколько!
– Я не нуждаюсь в ваших похвалах! – вспылил он, причем его раскрасневшееся лицо и срывающийся голос странным образом контрастировали со спокойными и уверенными движениями рук. – Как вы посмели? Как, я вас спрашиваю? Если бы вы свернули себе шею, то получили бы по заслугам! А то, что вы умудрились не сломать колени моему жеребцу, я считаю настоящим чудом!
– Фи! – только и сказала в ответ Софи, искупая свою предыдущую ошибку и этим восклицанием только подливая масла в огонь.
Результат превзошел все ее ожидания. Обратный путь на Беркли-сквер не занял у них много времени, но мистер Ривенхолл успел в самых недвусмысленных выражениях сообщить ей все, что о ней думает. Характер своей кузины он разнес в клочья; заклеймил позором ее манеры, моральные устои и воспитание; выразил сильнейшее желание проучить ее и в то же время пожалел мужчину, который окажется таким идиотом, что женится на ней. Завершил он свой гневный и впечатляющий спич словами о том, что с нетерпением ждет дня, когда она избавит его от своего присутствия.
Софи вряд ли смогла бы прервать поток его красноречия, да она и не пыталась, сидя рядом со своим обвинителем, скромно потупившись и сложив руки на коленях. Тот факт, что она осталась жива и здорова, странным образом лишь раздувал пламя его бешенства. В ходе своей эскапады она не раз сомневалась, что все завершится благополучно. Еще никогда она не была настолько рада видеть своего кузена, и ей хватило одного взгляда на его лицо, чтобы понять: охвативший его страх не имеет ничего общего с беспокойством, которое даже самый завзятый наездник может испытывать по отношению к своей лошади. Он мог говорить все что угодно, но обмануть ее ему не удалось.