– Я не могу просить его поехать со мной. Прошу вас, дайте мне дописать письмо Сесилии!
Он извинился и опустился в кресло у окна. Хорошие манеры не позволяли ему требовать от нее объяснений, которые она явно не стремилась ему дать, но он был очень озадачен. Лукавое выражение исчезло из ее глаз; похоже, Софи пребывала в непривычно мрачном расположении духа, и это обстоятельство сбивало его с толку и обезоруживало, вселяя желание помочь ей всеми возможными способами.
Письмо Сесилии вскоре было закончено и запечатано печатью. Софи поднялась из‑за стола, и Чарлбери, наконец, поинтересовался, хочет ли она, чтобы он отвез ее в Эштед в своем экипаже.
– Нет-нет, я наняла почтовую карету. Она скоро будет здесь. Или вы приехали в собственной?
– Нет, я пришел пешком из «Брукса». Вы надолго собрались в деревню?
– Еще не знаю. Вы не могли бы подождать, пока я надену свою мантилью и шляпку?
Он согласился, и она удалилась, вскоре вернувшись в сопровождении Тины, которая вилась вокруг хозяйки, предвкушая, что сейчас ее возьмут на прогулку. Наемный экипаж уже ждал их у дверей, и Дассет, озадаченный ничуть не меньше лорда Чарлбери, отправил привратника привязать дорожную сумку мисс Стэнтон-Лейси на запятках. Софи вручила ему два своих последних письма, наказав дворецкому, чтобы он передал их мистеру и мисс Ривенхолл сразу же по их возвращении домой. Через пять минут она уже сидела в карете рядом с Чарлбери, выражая надежду, что дождь, который собирался с самого утра, все-таки не пойдет до тех пор, пока они не доберутся до Лейси-Мэнор. Тина запрыгнула ей на колени, и Софи сообщила его светлости, что совсем недавно встретила в Грин-парке такую же левретку, только мужского пола, и песик моментально проникся к Тине симпатией. Описать кокетство, с которым Тина приняла его ухаживания, невозможно, это надо было видеть; это событие вызвало ревность у спаниеля мистера Ривенхолла, которого тот привез из деревни пару дней назад. Лорд Чарлбери и сам не заметил, как разговор перешел на охоту на фазанов, лис и прочие спортивные развлечения. Они оживленно болтали до тех пор, пока не миновали Кенсингтонскую дорожную заставу, и к тому времени легкая растерянность его светлости сменилась настороженностью. Он решил, что в глазах Софи вновь заплясали озорные огоньки. В Лоуэр-Тутинге он вежливо позволил привлечь свое внимание к необычной колокольне церкви, над круглым основанием которой, увенчанным квадратной надстройкой, возносился крытый дранкой шпиль. Но когда Софи вновь откинулась в угол сиденья, он спросил, глядя ей в лицо: