Тем временем мисс Рекстон, сидя в библиотеке, наспех писала письмо матери и не смогла удержаться от искушения начертать несколько слов своему жениху. Вот теперь наконец-то Чарльз осознает всю порочность характера своей кузины и великодушие своей невесты! Она вручила обе записки Дассету, распорядившись доставить их немедленно, и вскоре уселась в дорожную карету Омберсли со счастливым чувством осознания выполненного долга. И даже раздражительность и обидчивость Сесилии не смогли поколебать ее самодовольства. В то время как мисс Ривенхолл никогда еще не пребывала в столь дурном расположении духа! На нравоучительные тирады своей спутницы она давала односложные ответы, порой граничащие с грубостью, а когда пошел дождь, оказалась настолько бесчувственной, что наотрез отказалась разложить откидное место в карете и предоставить его лорду Бромфорду, который понуро скакал позади, подняв воротник пальто. С его лица не сходило страдальческое выражение. Мисс Рекстон заметила Сесилии, что было бы очень кстати, если бы один из форейторов повел лошадь его светлости в поводу, а сам он перебрался бы в карету, но Сесилия в ответ лишь выразила надежду, что этот несносный зануда подхватит воспаление легких и умрет.
Часом позже Дассета повергло в замешательство, совершенно неуместное для мужчины его положения и достоинства, прибытие на Беркли-сквер второй почтовой кареты. В этот наемный экипаж были впряжены четыре взмыленные лошади, а коляска оказалась забрызганной грязью по самые ступицы колес. Несколько сундуков и чемоданов были привязаны не только сзади, но и на крыше. Первым из экипажа выпрыгнул человек в строгой одежде и, взбежав по ступенькам особняка Омберсли, принялся названивать в дверной колокольчик. К тому моменту, как привратник открыл дверь, а к входу подошел Дассет, чтобы приветствовать вновь прибывших, из кареты на землю неторопливо сошла куда более внушительная фигура и, швырнув несколько монет форейторам и обменявшись с ними шутливыми замечаниями, неспешно прошествовала к самой двери.
Дассет, который впоследствии описывал экономке свое состояние как крайне потрясенное, смог лишь пробормотать, запинаясь:
– Д‑добрый в‑вечер, сэр! Мы… мы не ждали вас, сэр!
– Я сам от себя не ожидал, – ответил сэр Гораций, стягивая с рук перчатки. – Чертовски славная поездка! Провел в море ровно два месяца, и ни днем больше! Скажите своим людям, пусть занесут все мои пожитки в дом! С миледи все в порядке?
Дассет, помогавший ему снять длинное пальто с пелериной, ответил, что ее светлость чувствует себя настолько хорошо, насколько этого можно ожидать.