– Да, да, – заметил Никсон. – Редгонтлет обошелся с вами чертовски грубо!
– Что вы хотите сказать? – спросил Эворт, вздрогнув и приходя в себя. – Неужели я возобновил свою привычку думать вслух?
– Не бойтесь ничего, – отвечал Никсон, – вас подслушал только друг. Я знал, что вы не сможете забыть, как Редгонтлет обезоружил вас сегодня утром.
– Не в том дело, но он дьявольски горд и нахален.
– И притом я знаю, что вы в душе протестант.
– Бесспорно: испанцы никогда не могли вырвать у меня из души мою религию.
– И друг короля Георга, – продолжал Никсон вполголоса.
– Да, я люблю короля Георга, но не в состоянии платить ему пошлины.
– Значит, вы вне закона?
– Вы думаете? Впрочем, я сам думаю то же. Но идем скорее, надобно исполнить приказание лэрда.
– Я вас научу, как поступить гораздо лучше. Там есть стая мятежных собак…
– О, мы это знаем. Но, кажется, снежный ком начинает таять.
– Между ними есть голова, которая стоит тридцать… тысяч… фунтов стерлингов, – проговорил Никсон с расстановкой.
– И что же мне делать? – спросил с живостью Эворт.
– Безделицу. Если вместо того, чтобы ожидать у пристани со шлюпкой, вы отправите ее немедленно на бриг и не обратите никакого внимания на сигналы, какие могут подавать вам с берега, о, я вас сделаю богатым на всю жизнь.
– А, значит, все эти якобиты не в такой безопасности, как они воображают!
– Они будут безопасны через час или через два в Карлайском замке.
– И это вы на них донесли?
– Да. Мне дурно заплатили за службу Редгонтлета, я получал собачье жалованье, да и обращались со мной не лучше, чем с собакой. Но я поймал в одну западню и старую лисицу и двух молодых, и мы увидим, какую мину теперь скорчит одна молодая особа. Видите, я откровенен с вами, Нанти.
– И я, в свою очередь, буду откровенен, – отвечал контрабандист. – Ты проклятый изменник, предатель человека, у которого ел хлеб-соль. Чтоб я помогал предавать бедняков, я, кого так часто самого предавали, нет, я этого не сделаю, будь между ними хоть сто попов, сто чертей, сто претендентов! Я возвращусь уведомить их об опасности. Из них иные составляют часть моего груза. Да, я возвращусь.
– Вы совсем рехнулись, – сказал Кристел, догадавшись, что ошибся в расчете. – Вы не возвратитесь, капитан, ибо все это не более, как шутка.
– Я возвращусь: мне хочется видеть, посмеется ли Редгонтлет над этой шуткой.
– Это значит, дело идет о моей смерти, – сказал Никсон.
Они были в это время на половине дороги в кустарниках.
Нанти хотел возвратиться.
– Выслушайте же меня, – попросил Кристел, стараясь удержать его.