После краткого отдыха леди Августе предложили закусить для подкрепления сил, а в это время Дуглас совещался со своими сторонниками.
Наконец Тернбулл подошел к ней и сказал:
– Не бойтесь ничего, вам не причинят никакой неприятности; но вы должны разрешить завязать вам глаза на некоторое время.
С немым страхом леди Августа согласилась на это, после чего Тернбулл подал ей руку и повел ее по лесу.
Дорога казалась леди Августе очень неровной, и одно время ей даже чудилось, что они проходили по каким-то развалинам. Проводник держал ее очень грубо, так что иной раз она не могла удержаться от невольного громкого вздоха. Но вот она почувствовала, что грубый охотник удалился от нее и вместо него появился другой человек, более кроткий голос которого показался ей знакомым.
– Благородная дама, – сказал ей этот голос, – не страшитесь и примите мои услуги вместо вашего пажа, который ушел вперед с письмом; позвольте мне пронести вас на руках через эти развалины, через которые пройти вам было бы очень трудно.
В эту минуту леди Августа почувствовала, что ее тихо приподняли и понесли осторожно. Хотя ей и было неловко очутиться в подобном положении, ей ничего не оставалось, кроме как смириться.
– Не бойтесь ничего, вам не желают зла, – шептал ей тот же голос на ухо, – и сам Джон Уолтон, если он любит вас, как вы того заслуживаете, не должен ничего страшиться с нашей стороны. Мы требуем от него только воздать и нам и вам должную справедливость, и будьте уверены, что лучшее средство обеспечить ваше счастье – это помогать нам.
Леди Августа хотела бы отвечать, но страх и быстрота, с которой ее несли, не позволяли ей говорить. Между тем она поняла, что очутилась в каких-то развалинах. В одном месте ей показалось, что ее окружала многочисленная толпа людей, хранивших молчание, хотя временами и слышался шепот. Толпа эта как бы расступалась перед ее проводником. Наконец ее поставили на какие-то ступеньки лестницы, и она пошла словно по какому-то подземелью, где был удушливый воздух и чувствовался запах свежевырытой могилы.
– Еще немного потерпите, леди Августа, – сказал ей проводник, – впрочем, этот воздух станет когда-нибудь общим для всех нас. Я обязан, однако, передать вас первому проводнику, но могу вас уверить, что ни он и никто другой не позволят себе относительно вас ни малейшего оскорбления. Вы можете рассчитывать на слово честного человека.
В это время она остановилась на траве и почувствовала себя на свежем воздухе. Она при этом тихо выразила желание, чтобы ей позволили снять капюшон, накинутый на лицо и мешавший дышать. В то же мгновение ее желание было исполнено, и она поспешила осмотреться.