В советский период образ Нестора Махно и других народных вожаков, не согласных с политикой центральных властей, изображался только чёрными красками, под стать знамени махновцев, напоминавшему изображением черепа с перекрещенными костями пиратский роджер.
Вполне возможно, что те давние рассказы о Маслаке, Махно и других предводителях народных восстаний на Юге России и Украине вскоре бы и забылись, если бы не некоторые обстоятельства, занозившие мою память. Дело в том, что Григорий Маслак (в некоторых источниках Маслаков) был связан родственными узами с хутором Митрофановкой на Маныче. А из этого хутора родом моя мама, бабушка, прабабушка, и где прадед по материнской линии Антон Дементьевич Рогачёв был председателем сельского совета в начале двадцатых годов. О Григории Маслаке он знал не понаслышке.
Не пожелав принимать участие в карательных операциях против украинских крестьян на родине Махно в декабре 1920 года, Григорий Семёнович (встречается написание отчества Савельевич) Маслак самовольно увёл свою бригаду из украинских степей бывшей Запорожской Сечи на левобережье Дона, в Сальские степи, где он до Первой мировой войны работал объездчиком лошадей на конезаводе Пешванова, впоследствии ставшем известным конезаводом имени С. М. Будённого. Там же в годы Гражданской войны объезжал лошадей мой дед по матери Емельян Яковлевич Яценко. Вот такие хитросплетения судеб получились. И дед, и прадед встречались с Маслаком и его повстанцами. Но их воспоминания весьма разнятся с официальными источниками.
Как рассказывали мои близкие, появившись в Митрофановке, уже объявленный вне закона, Григорий Маслак вовсе не походил на бандита. Он объявил землякам, что не является врагом Советской власти, что одним из первых на Маныче встал на её защиту. И это было правдой, поскольку он принимал самое активное участие в формировании вместе с Думенко и Будённым краснопартизанских отрядов на юге Области войска Донского, чтобы противостоять контрреволюции на Дону и Северном Кавказе. Маслак подчёркивал, что он выступает за истинную народную власть – избранную в каждом хуторе и станице, как это веками было у казаков, а не назначаемую сверху диктатом партии большевиков. Он так же резко высказывал неприятие организованного государством грабежа крестьян продотрядами и кровавого насилия комиссаров и чекистов над бесправным населением.
Разговаривая с моим прадедом, председателем местного совета, участником восстания на броненосце «Потёмкин», комбриг не грозил ему никакими карами, не требовал, как большевики, беспрекословного согласия со своей позицией, а только сокрушённо сетовал: