– Расскажи, – попросил я.
И она рассказала невероятные, потрясающие вещи. Объяснение этому, сколько я ни думал, было только одно. В ее видениях мы все: Стас, Полина и я – существуем в параллельной реальности, где все точно так же, только лучше. Полина чудом спаслась и теперь совершенно здорова, Стас жив и работает с нами в агентстве. Эта параллельная реальность каким-то образом просочилась в нашу, а роль Стаса досталась мне. Со мной происходит то, что там должно было происходить с ним. Но, конечно, такое объяснение не выдерживало никакой критики, я и сам это прекрасно понимал.
– Ну и что нам теперь делать? – спросил я, разливая остатки вина.
– Следовать курсом событий, – усмехнулась Полина.
– Следовать курсом? Что-то я не понимаю.
– Да все очень просто. Мы позволим событиям развиваться, но не подчинимся им, а станем ими управлять, внимательно следить и анализировать. У нас есть фора в целые сутки. Обрати внимание: все, что происходит с тобой, как бы запаздывает на один-два дня – я вижу определенные события, а на следующий день ты становишься их участником.
– Действительно, – задумчиво проговорил я, – вчера наступит завтра. Помнишь, так было написано на фотографии Алевтины?
– Конечно, помню. На Стаса эта надпись произвела сильное впечатление.
– Она и на меня произвела… сильное впечатление. Но тогда я подумал, что это оттого, что еще одна деталь из твоего видения совпала. А сейчас мне кажется, что дело не только в этом. Как ты думаешь, кто это написал?
– Сотников, кто же еще? – Полина пожала плечами и пригубила вина. – Фотография его жены, стояла в его кабинете. Кто, кроме него, мог сделать надпись?
– Есть одна смелая мыслишка, но нужно проверить.
Я принес записную книжку Стаса. Записей в ней было немного, но их хватило, чтобы подтвердить мою мысль: почерк совпадал. Именно это тогда, в кабинете Сотникова, меня и поразило: мое подсознание узнало почерк брата.
– Надпись сделал Стас, – сказал я, пряча записную книжку на шкаф, чтобы Полина не могла случайно на нее наткнуться. – И, судя по всему, сделал ее тогда, двенадцать лет назад, когда проходил лечение, только забыл. И лицо Алевтины ему было знакомо, потому что он видел эту фотографию. Но, как ты сама говорила, из периода реабилитации он вообще мало что помнил – побочный эффект методики доктора Сотникова, – я усмехнулся и залпом выпил налитое в бокал вино.
– Но что означает эта запись, как ты думаешь? И зачем он ее оставил?
– Скорее для кого. Может, для себя, а может, и для меня. Это нечто вроде послания. Или предупреждения. Или зарубки на память. Нет, все же для себя. Стас знал, что многое забудет о своем пребывании в реабилитационном центре. Возможно, об этом его предупредил врач или кто-то из пациентов.