Один раз в году, в ночь весеннего равноденствия, при факелах, в окружении блестящей свиты и стрелков под предводительством Арашма Пура, мы появлялись с Великим Брахманом у подножия Горы, перед нашим народом. Это было праздничное шествие монарха, живого бога, среди своих подданных. В парчовых кафтанах, расшитых золотом и серебром, с кривыми мечами у пояса, в чалмах из тончайшего шелка, мы ничем не отличались от первых сановников нашего крошечного государства.
– Огненный Дракон живет в сердце каждого Великого Брахмана, – задолго до праздника сказал нам Арашма Пур. – Но это не только сила, способная сокрушить армию противника и обратить ее в пепел. Сила Огня превращает избранного в бога – уже здесь, на земле. Народ Великого Брахмана должен знать, что Огненный Дракон с ним, готов заступиться за каждого в обоих мирах, и потому раз в году Великий Брахман танцует в гранитной башне.
В ночь одного из таких праздников, на четвертый год нашего пребывания на Горе Дракона, во время факельного шествия я увидел ее – узнал по черным неподвижным глазам. Но это была не девочка, но юная женщина, желанная, узнавшая меня. И теперь провожавшая взглядом так, словно для нее не существовало никого вокруг.
Только я.
Шествие подошло к концу, Великий Брахман скрылся в гранитной башне, срезанной наполовину по вертикали и обращенной полостью к маленькой площади, открытой для взоров. Но я не дождался рождения Огненного Дракона – на свой страх и риск я покинул телохранителей и бросился сквозь толпу.
Она сама вышла мне навстречу у одной из пещер. Ее темные неподвижные глаза призывно смотрели на меня.
– Я искал тебя, Навия, – теряясь, проговорил я.
– А я знала, что ты найдешь меня, – девушка взяла мою руку и, оглядевшись по сторонам, потянула за собой. – Идем же, идем!
У нас была одна цель. И скоро я понял, что демоны жили в темных и неподвижных глазах этой девушки. Все потеряло для меня значение. Я боялся только одного – отпустить ее, словно жизнь моя зависела лишь оттого, будет она со мной или нет.
Мы виделись не часто, всегда тайком, и каждая новая встреча с Навией все дальше уводила меня от божественной жизни на Седьмой ступени, затягивала, топила, разрывала надвое.
А юная любовница, когда мы оставались вдвоем, все чаще спрашивала:
– Сделаешь ли ты для меня все, что я хочу?
– Да, Навия, – не раздумывая, отвечал я, – все, что ты захочешь.
Я решил: если она попросит меня бросить все и бежать с ней – все равно куда! – я брошу все и убегу. И ничто не в силах будет помешать нам. Навия смеялась, когда я открывал ей сердце, а смеха ее не так-то просто было добиться! Она запускала мне руки в волосы, целовала меня, была особенно ласкова. Но ни о чем не просила.