Прохладный ночной воздух, напоенный дыханием океана, быстро отрезвил Давида.
– А что, если я не отдам ему этих денег? – на улице спросил он.
Лейла усмехнулась:
– Есть только один человек, способный на роскошь не отдавать Цезарю Мауросу долги – это Нарцисс. Они друг друга стоят. Но не ты, мой милый игрок! Если ты не вернешь ему долг, Цезарь прикажет убить тебя. Даже я не смогу ничем помочь. Забыла тебе сказать, Цезарь Маурос – один из самых опасных людей на Атлантическом побережье. Его люди, настоящие палачи, повсюду. Должников Цезаря находят на океаническом дне.
– Но почему ты не сказала мне об этом раньше?
– Я всячески пыталась отговорить тебя! – возмутилась Лейла.
– Что же мне теперь делать? – выдохнул он. – Ты же не можешь так меня бросить?!
Придерживая платье, Лейла уже садилась в свой экипаж.
– Думай сам, – устраиваясь на сиденье, сказала она. – Ты ведь у нас отчаянный картежник, не я. – И следом, выдержав паузу, улыбнулась ему. – Ну, хорошо, приезжай завтра в девять вечера в Жеррадон. Я постараюсь помочь тебе.
– Ты дашь мне денег? – спросил он.
– Нет уж, дорогой! – рассмеялась Лейла. – Я подыщу тебе работу.
Давид подошел к экипажу, ухватился за дверцу:
– Но разве можно заработать такие деньги за две недели?!
– Я дам тебе шанс, – ответила она. – Остальное будет зависеть от тебя самого. – И, более не глядя на него, бросила вознице. – Домой, Ясон!
Она уехала, а Давид не двигался с места. Он летел в пропасть! Час назад он занимался с этой женщиной любовью в отдельном номере, и вот он – заложник.
Неужели бежать?!
Давид ступил на тротуар и едва не попал под колеса пролетки. Лошадь захрапела у самого его уха, хлестко ударила брань извозчика.
Но все это очень скоро укатилось вперед…
Точно во сне он шел к спасительному приюту – дому Огастиона Баратрана. И скоро уже стал узнавать улицы.
Вот и знакомый бульвар…
И только у самого парадного Давид очнулся – это был не дом старика и даже не бульвар Семи экипажей! Но откуда он так хорошо знал этот особняк? Словно много лет жил в нем! Почему в беспамятстве шел именно сюда?
Давид перешел на другую сторону улицы, чтобы как можно лучше рассмотреть особняк. Три этажа, мансарда. Портик над парадным украшала голова хищного зверя, похоже, леопарда. Голова была обращена свирепым оскалом и застывшими в камне глазами к ночной улице. Поняв, что ошибся, что бредит от отчаяния, Давид разжал кулак.
На его ладони лежала смятая карта…