Из розария донесся свист. Селина встала, накинула пеньюар и поспешила выйти на балкон. Внизу Тревор срывал с цветов лепестки и складывал в наволочку. Из одежды на нем по-прежнему красовалась лишь капитанская фуражка.
Селина испуганно всплеснула руками.
– С ума сошел? Немедленно возвращайся, пока кто-нибудь не увидел.
– Слишком поздно. – Он безмятежно улыбнулся. – Ты уже застала меня на месте преступления.
– Но ведь ты совершенно голый.
– Надеюсь, как только вернусь, сказать то же самое о тебе.
Селина рассмеялась. Нагота ничуть его не смущала: картина открывалась смелая, но восхитительно привлекательная. Жар, который, казалось, вчера выплеснулся до дна, охватил с новой силой.
Тревор встряхнул наволочку.
– Ну вот, полна. Сейчас приду.
Насвистывая, он исчез в доме, а спустя пару мгновений появился в комнате, подошел к кровати, вытряхнул лепестки на простыню и, по-хозяйски заключив Селину в объятия, заставил снять пеньюар и уложил в постель.
– Покатайся.
Лепестки примялись под ее весом. Селина глубоко вдохнула сладкий аромат, а Тревор набрал пригоршню розовых жемчужин и осыпал ее нежным дождем.
– Восхитительно! – Селина взглянула на него снизу вверх и вытянула руки, приглашая.
Тревор немного помедлил, словно желая запомнить картину, а потом лег рядом, привлек в объятия, снова начал осыпать лепестками и даже щекотать ими нос и губы, пока Селина не взмолилась о пощаде.
Дважды просить не пришлось. Тревор сразу прекратил игру, заключил ее в объятия, покрыл поцелуями лицо. Отстранился и посмотрел, изучая.
Селина встретила взгляд. В эту минуту Тревор казался спокойным, безмятежным… счастливым. Она наслаждалась моментом, не позволяя себе даже на миг задуматься о будущем. Мысль о разлуке могла разбить сердце.
– Ты сегодня в настроении.
– Да, малышка. Но скоро придется уйти. Видишь ли, на мне лежит руководство компанией, и, если не изменяет память, один из новых кораблей отправляется в плавание именно сегодня, с вечерним отливом.
Нет, только не сейчас!
Тревор попытался встать, но Селина удержала, не отпустила.
Он поцеловал ее в лоб.
– Невозможно оставаться здесь вечно.
Сердечная боль, слезы, печаль нахлынули, терзая душу. Селина прильнула губами к его губам, пытаясь продлить мгновение блаженства.
– Нет, милая, – прошептал Тревор. – Пора.
Она скользнула ладонью по животу, сжала готовый к бою клинок.
– Ты мне нужен.
Воздух в комнате сгустился от противоречивых чувств. Селина печально смотрела, как одевается Тревор, а он с восторженной гордостью рассказывал о корабле, на котором ей предстояло плыть, описывал мельчайшие детали, как будто речь шла о живом, горячо любимом существе.