– Каким образом?
– Я свободно владею двумя языками. А вот ваш словарный запас, если не считать разнообразных ругательств, едва ли богаче, чем у ребенка.
– Говорю только то, что надо сказать, и тогда, когда требуется. Куда лучше, чем весь день болтать без умолку и при этом не сообщить ничего полезного. – Волк оглянулся на гнедую кобылу, привязанную к Пантеру. – А почему на спине этой лошади, которую мы тащим за собой для вашей леди, красуется мужское седло? Разве она не ездит боком, как все благородные дамы? Или в Новом Орлеане так принято?
Тревору показалось, что его открыто дразнят.
– Селина всегда поступает только так, как считает нужным, – невозмутимо парировал он.
– Хорошо. Мне нравится в женщине это качество. Вы сделали правильный выбор.
– Что именно вам нравится в женщине? – уточнил Тревор. – То, что она поступает так, как считает нужным, или что ездит верхом?
Волк насмешливо фыркнул и заговорил протяжно, подражая характерному южному произношению:
– Видите ли, мистер Андруз… сэр… разумеется, мне нравится то, что ваша дама ездит верхом. Полагаю, от этого мышцы на внутренней стороне бедер становятся гладкими и в то же время сильными. – Он ехидно улыбнулся. – Видимо, не зря вы присмотрели себе женщину с развитой, хорошо растянутой мускулатурой на ногах. Чтобы крепче обнимала вашу превосходную задницу. Так получилось само собой или у вас, сумасшедших французов, это обязательное условие?
– Дерьмо! – не выдержал Тревор. – Что за грубость?
– Ах господи! – насмешливой улыбкой произнес Волк. – И кто же это у нас так нехорошо ругается? Впрочем, готов поспорить, что, как только мы догоним леди и вежливо снимем шляпы, непристойная ругань сразу прекратится. То-то она удивится, увидев вас!
Несмотря на жару, Тревор похолодел. Что, если Селина откажется его принять?
Тревор знал, что не уснет. После двух недель погони Волк утверждал, что до каравана остался всего день пути. Он был готов мчаться всю ночь. Останавливали кроличьи норы – в темноте лошади могли повредить ноги. К тому же лошадям требовался отдых. Волк надеялся догнать Селину к следующему вечеру.
В последнее время он особенно докучал насмешками, но Тревор понимал, что таким образом спутник пытается снять нервное напряжение.
Надо признать, это ему действительно удавалось.
Волк сидел, скрестив ноги, и смотрел в костер.
– Завтра на закате получишь свое.
– Снова начинаешь? – беззлобно огрызнулся Тревор.
Волк пожал плечами.
– Я пожертвовал четырьмя неделями отдыха в Миссури, в объятиях хорошенькой женщины, только ради того, чтобы мчаться с тобой к черту на рога и обратно.