— Чем-нибудь диковинным — да, — согласилась с ним Ира, — зубами, например. Чтобы уж укусить, так укусить. Р-раз — и половины ноги нету. Либо большим желудком, способным переваривать обезьян и детишек. Или же огнем, в котором полыхают книги…
Приказчик не ожидал от этой миловидной, гибкой девушки такой резкости, смутился, увял, глянул на нее вопросительно:
— Не пойму я что-то…
С другой стороны, этот хваленый «роллекс» мог оказаться обычной штамповкой, которую в закордонном захолустье, где-нибудь на задворках Ближнего Востока либо арабской Азии, продают с тележек на вес: за сто долларов можно купить полтора килограмма таких «роллексов», потом упаковать их в роскошные коробки с кожаным верхом, на цветном ксероксе отпечатать гарантийные паспорта и перебросить в Россию. Коробейников с таким товаром развелось ныне на нашей земле много.
— Если все-таки решитесь купить «роллекс», хозяин, думаю, долларов двести скостит.
— А кто ваш хозяин?
— Господин Оганесов, слышали про такого? Не может быть, чтобы не слышали! Его знает вся Астрахань. Георгий Арменович Оганесов — очень известный человек.
— Может быть, может быть, — Ира наморщила лоб: где-то она уже слышала эту фамилию.
И тут ее словно бы что-то кольнуло: она слышала эту фамилию от Паши! От Пашка-Запашка.
Она медленно положила коробку с часами на прилавок и, не произнеся больше ни слова, вышла из лавки.
На улице по-прежнему продолжало жарить солнце. Было душно. Еще десять минут назад, до того как она зашла в лавку, так душно не было. Зонтик напоминал большой лотос. Она хотела было двинуться дальше, но неожиданно наткнулась на внимательный взгляд лысого нахмуренного человека, стоявшего посреди улицы в позе непритязательного провинциального памятника. Неподалеку от человека, страхуя его и просматривая улочку в оба конца, стояли два парня с плечами, какие раньше можно было увидеть только у грузчиков мясокомбината. Глаза — маленькие, колючие, железные, похожие на шляпки от гвоздей.
А у лысого глаза, наоборот, — добрые, блестящие. Хотя взгляд — удавий.
— Девушка, можно вас на секундочку? — попросил лысый.
— Зачем? — недружелюбно, вопросом на вопрос, как в Одессе, отозвалась Ира и неспешно, ощущая странную дрожь в крестце, в ногах, двинулась вверх по улочке.
— Постойте, постойте, — заторопился лысый, его охранники сделали также несколько поспешных движений, — не уходите, пожалуйста!
В голосе лысого послышались просяще-озабоченные нотки. Ира остановилась.
— Вы можете взять в этом магазине все, что пожелаете, — лысый повел рукой в сторону часовой лавки. — Без всяких денег. Хоть весь магазин можете положить себе в сумочку.