— Все, — эхом отозвался матрос Мартиненко.
Мичман вздохнул и, увидев лежащего рядом с Никитиным Мослакова, заохал, кинулся к капитан-лейтенанту.
— Паша… Паша… Паша…
Перевернул Мослакова на спину, глянул в спокойные, неподвижно смотревшие на него глаза и, все поняв, опустил голову.
Подбородок у мичмана задрожал мелко, обреченно, на нем повисло несколько мелких, неосторожно выкатившихся из глаз слезинок.
— Ах, Пашок, — вздохнул мичман.
— Ну что, дядя Ваня? — Мартиненко перегнулся через плечо мичмана. — Жив командир?
Мичман вздохнул глубоко, было даже слышно, как внутри у него что-то заскрипело. Он стер рукой слезы с подбородка.
— Нет.
— Как же так, — Мартиненко растерянно заскакал вокруг мичмана, — как же так? — Метнулся в одну сторону, потом в другую. Застонал. — Как все просто, оказывается, бывает. Жил человек, и нет человека…
— Просто, — Овчинников согласно наклонил голову, проглотил слезы, скопившиеся комом у него во рту. — Очень просто. — Щека у него задергалась. — Эх, Пашок, Пашок!
Мичман закряхтел, опустился на палубу рядом с капитан-лейтенантом, помотал головой неверяще.
— К нему из Москвы такая девчонка приехала… — Овчинников вновь помотал головой, — такая девчонка! Две недели наш командир не дотянул до свадьбы.
— Может, он жив? — с надеждой произнес Мартиненко. — Только без сознания находится… А?
— Нет, — Овчинников отрицательно мотнул головой, закашлялся, — как это ни горько — нет.
Он приподнялся, подхватил Мослакова под мышки и оттащил в тень рубки.
Потом сделал рукой вялый гребок, подзывая к себе Мартиненко:
— Помоги мне, сынок!
Вдвоем они вытащили из рубки мичмана Балашова, положили рядом с капитан-лейтенантом. Мичман стер ладонью пот со лба, проговорил потерянно:
— Вот. — Повторил машинально: — Вот. — Поймав жалостливый, словно выжженный изнутри взгляд Мартиненко, добавил: — Вот такие мы понесли потери.
— А раненые? — неожиданно спросил Мартиненко.
— Раненые — не мертвые, раненые не в счет. — Овчинников еще раз стер пот с лица, глянул на корму, за которой болтались упрямые чумазые коробки «дагестанцев», выругался: — Суки!
— Сейчас опять начнут стрелять.
— Не начнут. Пока к нашим бортам пришвартованы два катера — не начнут, — взгляд мичмана сделался озабоченным, он засуетился. — Катера надо немедленно обследовать. Если есть оружие и документы — забрать на корабль.
— А трупы? — Мартиненко пальцами проскреб по щеке. — Как с трупами быть?
— С какими трупами? — мичман непонимающе сморщился.
— Налетчики скоро вонять начнут, тогда на корабле невозможно будет находиться.
Мичман махнул рукой.