— Может, нам его похоронить? — предложил мичман Овчинников.
— Еще чего! АОЗТ «Тыюп» и похоронит. Если они не соизволят к нам приехать, мы сами отвезем к ним жмурика.
— А если они от него откажутся, товарищ капитан первого ранга?
— Не откажутся. У бандитов это не принято.
Караган, не переставая ругаться, шлепал себя ладонью по крепкой шее, давил комаров десятками — каждый раз после шлепка из-под ладони выбрызгивала кровь. Шея у него сделалась красной, как у мясника. Караган не обращал на это внимания, матерился, долбил ладонью шею и стаканами пил коньяк.
Футболист сидел напротив него, закинув нога на ногу и с отрешенно-рассеянным видом изучал ногти на пальцах. Потом посмотрел на часы:
— Через сорок минут у меня тренировка.
— Подождет твоя тренировка, — прорычал Караган в ответ и залпом одолел очередной стакан коньяка — хмель не брал его, — не рассыпятся ни твои игроки, ни ты сам. Тут такое дело, — он вновь опечатал ладонью шею, — Ибрагишка убит, а Пропеллер находится у них в руках… Шеф вернется из своей командировки, нас на колбасу пустит. Пирог этот надо разделать до приезда шефа.
— Разделать и сожрать, — Футболист дернул углом рта.
— Ясно одно — ни Пропеллера у них быть не должно, ни тела Ибрагима. Вот так. Что хочешь, то и придумывай.
— И придумывать нечего: Пропеллера убить, тело Ибрагима выкрасть.
— Убить? — взгляд Карагана сделался осмысленным, он налил себе еще коньяку. — Выкрасть?
— Да, убить. Да, выкрасть. Одного убить, а другого выкрасть, — Футболист подвигал челюстью из стороны в сторону.
— Хорошая у тебя голова, Футболист, — похвалил Караган. — Четко работает. Мысли умеешь правильно формулировать. Коротко. Остается только выполнить твои ценные указания.
— Учись, пока я жив, — пробормотал Футболист невнятно, он не мог понять, всерьез Караган вещает насчет хорошей головы или это обычная подначка, некая форма подтрунивания.
Караган выпил еще коньяку, очередную опустошенную бутылку швырнул себе под ноги. Поднялся с места.
— Решено! Пропеллера к ногтю, Ибрагишку выкрадем и на дно Волги пустим — пусть сомы схавают его.
Футболист втянул сквозь зубы воздух, шумно выдохнул и пружинисто, будто бы подброшенный чем-то изнутри, вскочил, вывернул руку, чтобы Карагану был виден циферблат часов, стукнул по стеклу пальцем.
— Я опаздываю на тренировку, — произнес он и исчез.
Сторожа городского морга нашли утром храпящим в кустах — храпел он так, что вороны, жившие на здешних деревьях, поспешно покинули свою родовую территорию. Ворота морга были открыты, колючее утреннее тепло вползало в помещения, размораживая покойников. Время было уже позднее для рабочей Астрахани — половина девятого. Сторожа немедленно растолкали.