— Выпьем! — предложил Футболист.
— Выпьем! — Никитин поднял свою стопку.
Футболист принюхался к Никитину.
— Вы какой одеколон используете после бритья?
— «Шипр». А что?
— Хороший одеколон, только резковат очень.
— Добиваю старые запасы, еще с Прибалтики… Там покупал.
— Сейчас полно новых французских одеколонов. Мечта, а не запахи, — Футболист знающе покрутил носом, хотел добавить, что скоро капитан-лейтенант сможет покупать все, что захочет, но не стал этого говорить, а коротко и звучно чокнулся с Никитиным.
Никитин оглянулся: показалось, что в спину ему кто-то внимательно смотрит. Никого. Тогда почему же по спине ползут мурашки? И почему ему сделалось так холодно, хотя на улице, за стенами «Астраханского гостиного двора» лютует такая жара, что сигареты можно прикуривать без спичек?
— Вопрос с вашей работой решен положительно, — сказал Футболист, подвигал нижней челюстью, стараясь понять, хорош «арманьяк» или нет. — Можете завтра выходить.
— У нас скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Мне еще надо уволиться из армии. Снять с себя погоны — штука сложная.
— Понимаю. Но чем раньше вы это сделаете — тем лучше.
— А сколько… — Никитин не договорил, он словно обо что-то споткнулся и вновь оглянулся: отчего это странное ощущение, будто кто-то на него смотрит, не проходит? Никитин ощутил, как у него нервно дернулась одна половина лица.
Сзади не было никого — пусто. Голый зал с обезлюдевшими столиками, даже официантов нет, да еще портьера над входом подрагивает от жаркого сквозняка.
Футболист понимающе пожевал ртом, подцепил вилкой кусок парной севрюги, съел.
— Для начала будете получать четыре тысячи баксов в месяц. А потом, после испытательного срока, сумму повысим.
— У вас есть испытательный срок? — удивился Никитин.
— А как же! Как и во всякой другой бюрократической организации, имеющей аппарат, отдел кадров и трудовые книжки.
— А пять тысяч баксов нельзя?
— Пять нельзя, — Футболист неожиданно нервно дернул головой, — эту цену хозяин назначил, не я. А указания хозяина не обсуждаются.
И все равно четыре тысячи баксов — это сумма такая оглушающая, что о ней Никитин еще вчера даже мечтать не мог. Внутри у него что-то обрадованно зазвенело, запело, хотя на лице ничего не отразилось. Лицо его продолжало оставаться сосредоточенным и одновременно настороженным. Собственно, таким и должно быть лицо у человека, принимающего важное жизненное решение.
— Ну что, устраивает вас четыре тысячи баксов? — спросил Футболист.
— На первых порах — да.
— А дальше все будет зависеть только от вас.