Сразу после этого интервью, о существовании которого я еще ничего не знал (в карцере телевизора нет), меня тихонько перевели назад в пятнадцатую. Под личным контролем Антона Ивановича.
— Вы были правы, — ворчал он при этом. — Те козлы свои рапорты порвали, а мне отдувайся!
— Я же предупреждал…
— Из-за вас в Питере такой хай подняли!
В том, что «шум на весь Питер» — не выдумка зашуганного опера, я убедился спустя какой-то час, когда ко мне в камеру, чуть ли не прямиком из телестудии, наведался сам «Хозяин» — начальник «СИЗО-1», немолодой, крепко полысевший полковник.
Зашел, отправил охрану в коридор и, прикрыв дверь, заговорил со мной вовсе не как с заключенным и потенциально опасным преступником, а прямо-таки по-приятельски и по-соседски. Попросил никому не рассказывать о нарушениях режима в «Крестах», особенно о карцере и моей потасовке с начальником оперчасти.
— Пойми, мне всего несколько месяцев до пенсии осталось, а тут — ЧП за ЧП. Мисютин сбежал, теперь с тобой проблемы. По всем телеканалам только и трезвонят, что про издевательства над известным художником. Выручи, не сдавай меня, быть может, я тебе еще пригожусь…
— Каким образом?
— Да мало ли как? Может, кто-то из знакомых к нам попадет… От сумы да от тюрьмы — не зарекайся! Пенсия — это само собой, а я пока что со службы уходить не собираюсь…
— И как вы поможете несчастным?
— Лучшая камера, телевизор, передачки, неограниченное общение с родственниками, адвокатами. Я еще не раз смогу быть полезен вам… даже лично вам! Представьте ситуацию: Барона поймают, доставят в «Кресты», и на допросах он станет утверждать, что именно вы его подбили на побег, запросив круглую сумму за содействие!
Что в такой ситуации должен сделать творческий интеллигент, впервые столкнувшийся с теневыми сторонами правосудия? Правильно, «сраженный такой убийственной аргументацией», я дал ему слово, что буду молчать. И слово сдержал! Когда ранним утром следующего дня меня выпустили из тюрьмы, под воротами «Крестов» толпилась ватага журналистов.
— Правда ли, что вас держали в одиночке и в карцере?
— Вас избивали охранники или офицеры?
— Верно ли, что вы искалечили начальника оперчасти?
Вопросов было много, но на все я отвечал коротко:
— Нет!
Хотя моя беззубая, с несколькими еще не сошедшими синяками и ссадинами физиономия свидетельствовала прямо о противоположном…