Ему уже не положено ни следователя, ни адвоката. Все это позади. Впереди лишь матушка-Сибирь, вонючий барак да фуфайка с номером. Если я, конечно, не осуществлю свой замысел…
Перфильев возбужден и взбудоражен. Его физиономия выражает лакейскую признательность.
— Спасибо, Кирилл Филиппович. Спасибо. Это правильно, что вы разрешили адвокату посвятить меня в ваши маленькие тайны…
Если Поровский напоминал мне Чарли Чаплина, то этот — не менее известного комика. Михаила Горбачева. Пухленький, упитанный, с большой лысиной на круглой голове. Так взглядом невольно и ищешь родимое пятно! Росточком только поменьше и национальные черты определеннее…
Да, так отвечать я не торопился, только кивнул, подтверждая слова следователя.
Сообразив, что я не намерен ворочать даром языком, Перфильев продолжил:
— Итак, вы утверждаете, что даже не держали пистолет в руках? Только рванули за ствол?
— Ну конечно!
— И на рукояти ваших пальчиков того, не может быть?
— Абсолютно правильно, — кажется, я уже искренне заразился перфильевской фразеологией.
— Значит, что я должен предпринять? — возгласил Перфильев.
— Это вы у меня спрашиваете?
— Нет, я вслух размышляю, — честно признался генсекообразный следователь, — И не возникает сомнений, что я должен написать отношение экспертам, чтобы уточнили, где находятся ваши отпечатки, а где — Изотова…
— Соображаете, — не мог не признать я.
— И, если наша догадка подтвердится… — (Какое нахальство! Наша! А?!) —…ваша невиновность будет практически доказана! — радостно сообщил следователь.
— Именно так.
— Кто же тогда владелец пистолета? Ты понимаешь что-нибудь? — внезапно и совершенно непринужденно переходя на «ты», спросил Перфильев.
— Нет.
— Мне этот «стечкин», вернее, его хозяин, просто позарез нужен! Гичковский — один из самых крупных и, заметь, последних авторитетов в «тамбовской» ОПГ…
— Что еще за ОПГ?
— Организованная преступная группировка. Если Барон, — кстати, это новый твой сосед, гражданин Мисютин, которого к тебе подселили…
— Мы уже знакомы!
— Ну да. Не перебивай. Если Барон у них самый главный контрразведчик, то Гичка считался основным организатором, так сказать, мозгом банды. Его, как это часто бывает, грохнули в подъезде собственного дома. Киллер был профессионалом. Два выстрела, второй контрольный, оба — смертельные. Но оружие, этот самый «стечкин», не выбросил, как многие его коллеги.
— Жалко «ствола» стало?
— Нет. Здесь другое. Он был уверен, что никто не станет искать пистолет!
— Почему?
— Потому что это был милиционер, Изотов! Точно — его работа. Завтра же снова допрошу всю эту четверку! Вы уж не обессудьте, Кирилл Филиппович, — вернулся к привычному обращению Перфильев, — но до понедельника придется побыть в тюрьме. Я лично уже уверен в вашей невиновности, но, знаете ли, не стоит торопить события…