Позднее эти лодки станут основным средством доставки советских боевых пловцов к местам диверсионных и антитеррористических операций и произведут фурор среди торговцев вооружениями во всем мире. Но независимой России они окажутся ненужными и прямым потоком станут уходить на экспорт.
Ходили слухи, что к этому экспорту приложил свою руку (и голову!) наш Гвоздь, являвшийся агентом Моссада. Тогда становится понятной его забота об улучшении конструкции подлодок. Умненькие мальчики порой бывают и подленькими мальчиками; я это знаю.
Но ничего плохого о своем курсанте сказать не могу. Не видел его больше никогда. А слухи… Никогда им не доверял и не доверяю. Узнать же истинное положение дел — не представляется возможным…
Наш профессиональный праздник в следующем году на острове отмечали уже другие люди. Штатские. Не имеющие к нашему тренировочному полигону никакого отношения. Ведомство дало согласие на использование базы в гражданских целях. На Сааремаа сразу прибыла экспедиция спортсменов-подводников из клуба «Акванавт», в составе которой было несколько наших специалистов. Чтобы вовремя «бить по рукам» и щелкать по чрезмерно длинным носам…
Цивильные подводники откачали воду. Нашли искореженные пульты управления дизель-генераторов периода Второй мировой войны, резервуары химзащиты, разнообразные артиллерийские причиндалы. Следов нашего присутствия, конечно же, обнаружить не удалось.
Сразу после этого газеты забили тревогу по поводу находящегося близ острова захоронения снарядов с химической начинкой. Мол, вскоре их оболочки разъест морская вода, и тогда вся Балтия окажется под угрозой заражения.
Так-то оно так. Только есть ни латвийские, ни эстонские шпроты мы почему-то не перестали. По сей день. А в том, уже достаточно далеком, году я настрелял из подводного ружья несколько гигантских камбал, присыпал солью и привез в Ленинград, чтобы закоптить их на дачке маминого брата дяди Леши, знающего толк в рыбе. Никому не поплохело!
Наталья также получила традиционный подарок: несколько крупных кусочков янтаря, собранных мною у побережья.
Из чуть-чуть, почти незаметно обработанных кусочков древней смолы она готовила нечто наподобие «шаманского» ожерелья для подрастающей Кристины. В тот осенний день ожерелье красовалось на груди дочери. Кровь забрызгала янтарь…
Базу ликвидировали, но я еще несколько лет приезжал на Сааремаа, чтобы пополнять это ожерелье. Пока «отгородившиеся» эстонцы не ужесточили визовый режим.
Ранний птах следователь Перфильев. Жаворонок!
Хотя все это разделение на «жаворонков» и «сов» я считаю чисто совковой выдумкой. Ну где на Западе вы видели сов? Одни жаворонки! Поднялись в пять утра — и разлетелись. Кто на своей машине, кто на электричке. До обеда отпахали — и по домам. В девять — десять вечера — отбой. Даже в новогоднюю ночь редко кто после двенадцати засиживается. Как по мне, то эту терминологию наш народ придумал только для того, чтобы оправдать собственную беспросветную лень. До двух ночи пьянствовал, до обеда проспал — так ведь я сова, что с меня возьмешь!