Словно прочитав мои мысли, Иван Иванович сказал:
— О твоей подлинной роли в организации на сегодня известно лишь мне, о том, кто непосредственно пустит «Белую стрелу», — мне и тебе. Командир ликвидаторов знает только своих агентов, но не подозревает, кто отдает ему команды. Даже на какую службу работает — может лишь догадываться. Каждый из боевиков вербует своих агентов в стане врагов, то есть уголовников, о них нам знать не обязательно. И так далее — до бесконечности…
А ведь, наверное, в истории существовали организации, подумал я тогда, которые ни разу не провалились, не были раскрыты, — организации, в которых, возможно, только самые-самые высшие руководители владели Тайной, а остальные даже не знали по-настоящему, чему и зачем они служат… Предают не всегда сознательно. Но если не знаешь — не предашь, как бы ни сложились условия… Только — почему я говорю: «существовали»? Может быть, они и действуют…
— Жесткая структура, — подтвердил я слова генерала.
— Такие беспрецедентные меры предосторожности помогут предотвратить многие провалы, а если они все же произойдут, мы отделаемся малой кровью: выпадет всего одно звено в большой и мощной цепи, его быстро заменят, а вся Система продолжит бесперебойное функционирование в нормальном режиме. Да и виновного в сбое при такой постановке дела несложно обнаружить — под подозрением окажутся два-три человека, не более…
— Как я узнаю, кого предстоит убрать?
— А вот это, Кирилл, предстоит решать тебе самому. Главным в Питере остаешься. Так что оправдывай доверие!
— Буду стараться… — кивнул я. Потом решился и спросил: — В какой-нибудь стране еще предпринимали что-нибудь подобное?
— Да. Не так давно. В Южной Корее. Президенту Чон Ду Хвану не понравилось, как ведется борьба с преступностью в столице. Он приказал в три дня очистить Сеул от бандитов. Полиция справилась с поставленной задачей. Всех более-менее авторитетных гангстеров вывезли за город и расстреляли. Без суда и следствия. Сейчас Сеул — один из самых спокойных городов на свете…
Значительно позже я узнал, что корейскому рецепту последовали и в наших среднеазиатских республиках — если, конечно, словом «республика» можно называть то, во что они превратились за десятилетие самостоятельности. Последовали с буквальной точностью, но, полагаю, с меньшим эффектом. Точно не знаю — виновата специфика моей легенды ВАГО: откуда у простого питерского художника могут быть особые интересы или такие связи с ближним зарубежьем? Но предполагаю…
А Иван Иванович продолжил:
— Да, еще… Времена смутные настали. Все продается и все покупается. Повторюсь, раньше о тебе знали только бывший шеф Ведомства, да я. Сейчас остался один я.