На домашний адрес Морхинина стали приходить из Италии красивые открытки. Кроме того, синьор Бертаджини напечатал в своей газете о «замечательной» книге русского писателя Морхинина «Проперций». Вырезки, оттиснутые на ксероксе, производили на Морхинина большое впечатление, Бертаджини поместил рядом с заметкой его портрет и краткую биографию. Постепенно у Морхинина образовалась целая пачка итальянских корреспонденций.
Но бывший оперный хорист, а ныне безвестный писатель никому из коллег об этом не говорил. Показал только младшей дочери, когда она однажды к нему зашла. Та пожала плечами: «Ну вот, теперь в Италии о твоем «Проперции» знают. А тут всем плевать». Валерьяну Александровичу показалось, что вместо радости она испытывает некую ревность и даже зависть.
Владимиро Бертаджини шутил, что, напечатав портрет Морхинина, он получил несколько запросов от читательниц газеты. Синьоры и синьорины интересовались: нельзя ли лично познакомиться с этим русским писателем? «Вы сетуете на якобы жалкие результаты в публикации вашей прозы. Но неудачи, несложившаяся карьера оставляют неудачника неправдоподобно молодым, – весело писал угрюмому москвичу жизнерадостный итальянец. – Действительно, судя по вашим фотографиям, вы выглядите весьма привлекательно и намного моложе своего возраста. Тут вспомнишь уайльдовский «Портрет Дориана Грея».
Итальянец все чаще упоминал о своем неотвратимом намерении перевести (с помощью туринских славистов) и издать «Проперция» хотя бы небольшим тиражом. «У нас в Италии сейчас относятся к серьезной литературе равнодушно, хуже, чем в России. Это по всему миру. Из русских авторов переводят и издают детективщицу Мурину. Остальными писателями – модернистами, почвенниками, историками – мало интересуются. Я хочу использовать местные патриотические чувства итальянцев в том, что русский автор написал книгу об уроженце Италии, хотя и жившем в древности».
Бертаджини переходил к практическим вопросам. «Я нашел влиятельных господ, которых это как-то зацепило. Они подумывают организовать группу благотворителей и обещают спонсировать перевод и издание вашей книги. Вот последние новости о «проперцовских» планах».
Морхинин читал бодрые письма своего случайного друга и корреспондента с такой грустью и апатией, как будто к нему эти планы имели самое незначительное отношение, и посылал в ответ открытки с видами каких-нибудь старинных русских церквей.
Иногда Морхинин ездил со своей Тасей в подмосковную деревню, где жила ее тетка. Когда у них не было церковных служб или каких-нибудь непреодолимых сложностей быта, хотелось покинуть Москву, беснующуюся в судорогах приобретений и поношения недавнего прошлого. Полуобезлюдевшая, ветхая деревня, окруженная заброшенными полями да кое-где хищнически вырубаемым лесом, все-таки успокаивала, давала роздых душе. Красивые перелески, парчовая роскошь осени, пролетавшие над Россией треугольники журавлей и гусей невольно склоняли к поэзии, которой Морхинин здесь и занимался.