Но в основном Морхинин писал роман об оперном театре, где остались его молодость и зрелость. Теперь коррумпированные политиканы закрыли его на бессрочный ремонт. Как с начала перестройки на девять лет закрывали Третьяковскую галерею, чтобы отвлечь молодежь выставками актуалов-абстракционистов, инсталляциями и перформансами.
Хотя у немалого числа пишущей братии начали появляться личные компьютеры и писательский пот капал уже по электронно светившейся плоскости, Морхинин, с его отвращением к любым технологиям, продолжал писать ручкой. Затем за умеренные деньги отдавал перенести на компьютерный диск и сделать распечатку на бумажных листах.
Он по-прежнему звонил в случайно обнаруженные редакции, пытаясь о чем-то договориться, и слонялся по разнородным адресам с кейсом, содержащим распечатки его повестей и романов.
В своих блужданиях по редакциям Морхинин постучался однажды в редакцию журнала «Полет юности». В большой редакторской комнате сидели две литературные дамы. Одна была молодая брюнетка с колючими глазами. Другая, значительно старше, с глазами пристальными. Между ними стояла высокая и худая, будто сплетенная из одних жил, неряшливая особа с синеватым лицом, знакомая Морхинину по редакции «Передовой Вселенной», где она обещала Крысе написать статью об «антикультуре».
Сейчас, в редакции «Полета юности», между двумя редакторшами и синеликой шел очень оживленный, обоюдовосторженный разговор. Увидев Морхинина с кейсом и робкой авторской улыбкой, старшая дама произнесла, обращаясь к гостье:
– Ради бога извините, Галочка. Присядьте на секунду. Мы примем посетителя и перейдем к основному вопросу.
Та скривила лицо. Двигаясь резко и конвульсивно, она бросилась куда-то в сторону. Буквально упала на свободный стул. Уселась, нога на ногу, фыркнула.
– Не берите ничего у этого графомана! – внезапно пронзительно завопила синеликая Галя.
– Что это еще? – удивился Морхинин. – Какие у этой особы ко мне претензии?
– Он уже приволакивал Оле Сониковой свою бездарную стряпню. Оля мне показывала. Хамство и убожество.
– На каком основании эта взбесившаяся тварь меня оскорбляет! – обозлился Морхинин. – Тут что у вас, психиатрическая больница?
– В психиатрическую вы попадете сами, если не прекратите ругань! – заявила молодая брюнетка. – Мы вам устроим это в два счета.
– Подождите, Клара, – обратилась к молодой старшая редакторша. – Господин действительно профессиональный писатель? У вас есть публикации? Книги?
Трясущимися руками Морхинин выложил «Проперция» и «Плано Карпини». Потом достал роскошное издание журнала с «Сопрано из Шуи»…